Андрей Круз
Земля лишних. Побег
Лязгнула, открывшись, кормушка в железной двери, за ней возникло лицо контролера.
Доброе утро!
Доброе, - помахал я ему рукой.
Доброе утро, - ответил на приветствие мой сосед.
Вставать не обязательно, мы просто показали, что в камере все живы. Но вставать все равно пора, потому что выспался дальше некуда. Тут слишком много времени на сон, с девяти вечера до девяти утра, а потом еще два часа сиесты после обеда. Сдуреть можно. Я в жизни так не высыпался.
Я сел на койке, потер лицо руками. Потом опустил ноги на железный столик у окна, с него слез на пол, сразу попав в тапочки.
Куда торопишься? - спросил сосед по камере.
Куда-нибудь, Хорхе, больше спать не могу.
«Куда-нибудь» в камере не получится, так что дошел только до ближнего к двери угла, где отлил во вмурованный в стену монументальный унитаз, смывавший все так мощно, что я каждый раз боялся наводнения. Рядом умывальник с таким же диким напором воды в кране, металлическое зеркало в стене. Душа здесь нет, тюрьма «Сентро Пенитенсиарио Малага» строилась давно, тогда персональный душ в каждой камере необходимостью не считался.
Включил свет, чтобы лучше видеть свою физиономию в этом темном углу, почистил зубы, побрился одноразовой бритвой, обтерся влажным полотенцем до пояса, вернулся к койке, пропустив Хорхе в «туалетный уголок». Взял с бетонной полки аккуратно сложенные тренировочные брюки, влез в них, натянул носки и кроссовки. Сейчас будет завтрак, потом нас должны отправить дальше, и меня, и Хорхе. Мы здесь не сидим, мы тут транзитники, весь этот блок, называемый «ингресос», но нам обоим ехать в Гранаду. Хорхе окончательно, у него срок большой, который он будет отбывать именно там, а мне оттуда в Мадрид, до суда еще далеко и вообще у меня пока только предварительные слушания, так что план. Но пока попутчики.
Так, вещи я еще с вечера сложил в спортивную сумку, так что только туалетные принадлежности собрать осталось. И полотенца прихвачу. И подушку. Черт, испанские подушки меня убивают своей формой, и не только в тюрьме. Испанцы почему-то предпочитают спать на очень плоских и к тому же узких, даже дома не меньше трех требовалось, чтобы голову нормально положить, а тут одна. Тут одна, в следующей тюрьме одна… курочка по зернышку. Запихал подушку в сумку под вещи, сверху кинул туалетные, затянул молнию. Все, готов. Пусть только покормят.
Хорхе, вытирая полотенцем волосатую грудь, вернулся к койке, чуть подвинул меня, извинившись. Он невысок, носит очки, похож на симпатичного испанского дядюшку или даже дедушку из тех, что любят сидеть в кругу семьи по местным ресторанчикам, играя с внуками. Вежливый, интересный собеседник. Он тут за двойное похищение, пытки и двойное же убийство с особой жестокостью. Подробностей не знаю, но даже не верится. И еще он не испанец, Хорхе из Венесуэлы, но переехал сюда давно, хоть и выглядит как стопроцентный испанец, никакой примеси индейской крови, которая у латиноамериканцев очень заметна.
В коридоре слышен шум, готовятся к раздаче завтрака. В «ингресос» общей столовой нет, каждый раз устраивают «буфет» в коридоре и там раздают. Вскоре защелкали засовы, проходящий контролер отпирал двери одну за другой и распахивал их. Следом тут же заглядывал зек из обслуги, раздавая новые мусорные пакеты. Я вытащил полный из корзины, завязал, взял с полки пластиковую чашку, формованный поднос из нержавейки и пошел на раздачу, по пути выбросив мусор в большой черный пластиковый бак.
Три стола, за ними еще три зека из обслуги. Уже очередь выстроилась с подносами. Кто еще зевает, кто вполне бодр, тут же поднялся гомон, как бывает в любом месте, где разом собирается больше трех испанцев. Впрочем, в «ингресос» хватает и марокканцев, и латиноамериканцев, ну и цыган, само собой.
Поставил поднос перед первым из раздающих, и тут же в середине разместилась свежая булка, пахнущая пекарней. Второй положил упаковку масла, упаковку джема и большой апельсин. Третий налил полную кружку «кафе кон лече», без которого ни у одного испанца день не начинается. Все, можно возвращаться. Хорхе в очереди через одного после меня.
Камера узкая и длинная, в торце окно. Настоящее окно, без всяких решеток, просто рама стальная и вместо стекла пластик. Но его можно даже открыть, все равно между стойками рамы не протиснешься, а внизу тюремный двор. А впереди… впереди божественный, невероятный горный рассвет. Вид из тюремных окон такой, что его за миллион евро продавать надо сам по себе. Отчасти поэтому я и занимаю верхнюю койку, потому что сижу за столом на стуле. А Хорхе на своей койке и вид для него хуже.
Если бы только была возможность начать все с чистого листа…Об этом думают многие, но только не так часто жизнь предоставляет такой шанс. Кажется, что, если бы можно было жить в другом мире, то там уж точно можно начать новую жизнь. В фантастическом романе Андрея Круза «Земля лишних. Побег» герой попадает в такую ситуацию, и читатель может наблюдать за тем, что с ним происходит. Несмотря на фантастичность, мир и события описаны очень реалистично, это вовсе не похоже на сказку. Главный герой проходит через разные этапы переосмысления себя и своих поступков, и хорошо заметно, как меняется его характер и мировоззрение.
Александр попал в новый мир. Он бежал из тюрьмы и оказался здесь. Это отличная возможность начать все сначала, построить новую жизнь. Здесь у тебя будет новая работа, друзья и близкий человек. Все будет новым, и совсем неважно, что было у тебя в прошлом. Так казалось. Но от себя не убежишь, ведь прошлое – часть тебя самого. И за каждым прибывшим в этот мир все еще тянется то, что так хочется забыть. И опять нужно браться за оружие, показывая, кто ты и на что способен. Остается лишь надеяться на то, что когда-нибудь твои потомки смогут начать здесь новую нормальную жизнь.
Произведение было опубликовано в 2017 году издательством Эксмо. Книга входит в серию "Новый фантастический боевик (Эксмо)". На нашем сайте можно скачать книгу "Земля лишних. Побег" в формате fb2, rtf, epub, pdf, txt или читать онлайн. Рейтинг книги составляет 3.71 из 5. Здесь так же можно перед прочтением обратиться к отзывам читателей, уже знакомых с книгой, и узнать их мнение. В интернет-магазине нашего партнера вы можете купить и прочитать книгу в бумажном варианте.
Оценил книгу
Сегодня, между тремя и пятью часами утра состоялось мое знакомство с Кингом. Спешу сообщить, состоялось успешно.
В пять десять я спокойно выключила нетбук и приготовилась спать. В глубине души я немного гордилась тем, что мне не очень страшно и не мерещятся всякие ужасы как многим читателям этой книги. Я удобно устроилась на подушке, закрыла глаза и... Что-то вдруг упало под моей кроватью с небольшим шумом.
Думаю, можно не говорить, что сон ко мне так и не пришел. Все моменты книги моментально вспомнились, под кроватью оказались мертвые коты и прочая нечисть. Я ужасный трус и от ужасов в любом виде держусь подальше, чтобы потом вот так не мучаться ночами из-за любого звука, но почему, почему я не остановилась раньше и не бросила читать "Кладбище домашних животных"?
Ответ - мне было невероятно интересно.
Сначала книга мягко завлекла меня в свои сети под видом тихой истории об американской семье. Я спокойно читала описания их незамысловатой жизни, и только иногда краткие предупреждения о том, что все будет плохо, напоминали мне что "Кладбище" лучше прекратить читать.
Но когда начался самый "смак" поняла, что уже не могу оторваться от происходящего, не могу бросить Луиса и его семью на полпути. Ну как так?! У них тут трагедия, а я, просидев с ними все более-менее спокойные моменты, подло ухожу! Я мысленно собралась с силами и продолжила чтение. А там все хуже и хуже.
Я снова в норме, мне опять не страшно. Но это только пока. Пока не наступила ночь.
P.S. А ещё в "Кладбище" бесподобная концовка!
Оценил книгу
Это был, наверное, один из древнейших моих долгостроев – еще с тех пор, как посмотрела фильм. Тогда он показался очень страшным, и одолевало любопытство, чем же порадует первоисточник.
Страшно? Я сказала "страшно"? Экранизация-то, может, и страшная – кстати, надо пересмотреть на свежую голову – а вот книга... Ммм, книга – это сам воплощенный страх. И если в своих книгах Кинг препарирует разные виды страха, то "Кладбище" стало просто квинтэссенцией.
Речь в нем идет о страхе смерти, причем, в худшем своем проявлении – страхе смерти близких людей. Ужас, парализующий волю, блокирующий логику, заставляющий забыть о себе, о законах природы и социальных нормах. Есть лишь только жизнь и смерть в вечной битве, и поле этой битвы – твоя душа.
Кинг подробно, детально и неустанно долбит эту мысль в мозг читателю. Главный герой, работая врачом, вовсе не желает быть накоротке со смертью, мучительно опасаясь за свою семью. Его жена, в детстве контуженная этой темой, не может теперь воспринимать ее без истерики. Сосед их, будто самозваный проводник между мирами живых и мертвых, постоянно маячит рядом и подливает масла на рельсы. Дорога еще эта с бесконечными фурами. Вы когда-нибудь катились на жопе по обледенелому склону прямо под колеса этим чудовищам? Я б лично никогда там не поселилась, это же Дамоклов меч на тонкой ниточке. Ну и кладбище домашних животных, как языческое капище, как маяк, неуклонно притягивающее к себе и к вещам еще более древним и зловещим.
Смерть окружает героя, она закручивается вокруг него плотным коконом, пугает своей неотвратимостью. Худшие кошмары становятся реальнее настоящей жизни. А что делать, если кошмары станут явью? Да пофиг, ты уже давно живешь в сумасшедшем мире, в помраченном сознании. Делай, что должно. Делай, что делали до тебя другие отчаявшиеся, чьи страхи оказались сильнее рассудка.
Хуже всего то, что никого из них ты не в силах обвинить. Ты сделал бы то же самое, если бы смог.
Небольшая книга читается на одном дыхании и вся пропитана ужасом сломленных людей, ужасом, годами пропитывавшим их разум, ужасом, которого становится так много, что он готов захлестнуть и вас.
Оценил книгу
Рецензии на книги в жанре horror... Наверное, должны отвечать на вопрос: было ли рецензенту страшно или не было. Конечно, большую роль тут играет воображение читателя, но вся закавыка именно в том, есть ли у автора кнут, чтобы его подстегнуть.
У Кинга есть всё: и кнут, и пряник, и скелет в шкафу, и ненавязчивые уроки психологии. "Кладбище домашних животных" - это классика, проверенная временем, кинематографом и незабвенными Ramones. Особенно она меня радует тем, что там затрагивается не конкретная тема-страшилка на любителя (кого-то больше пугают пауки, кого-то куклы, кого-то клоуны...), а общий страх всех и каждого - потерять близкого человека.
Думаю, не будет сюжетным спойлером, если я упомяну здесь сюжетные ходы. Кажется, почти все знают о содержании произведения, даже не прочитав и не посмотрев его. "Кладбище домашних животных" уже давно стало архетипом. Но даже зная о чём будет идти речь, и что случится дальше - читать всё равно жутковато.
Итак, есть хороший парень Лу, у которого в жизни всё вроде бы неплохо. Новый дом, новая работа, любящая жена, двое детей и кот Уинстон Черчилль. Но это только на первый взгляд. Новый дом - расположен слишком близко к дороге, по которой постоянно на огромной скорости проносятся грузовики, а тропинка от дома ведёт прямиком в странноватое мистическое место, где издавна дети закапывают своих мёртвых питомцев... И где совсем рядом древнее индейское кладбище. Новая работа - хоть и кажется довольно спокойной, но в первый же день у него на руках страшно погибает молодой человек. Любящая жена - что ж, она молодец, вот только призраки прошлого сильно портят ей жизнь, в частности, больная умершая сестра. Старшая дочка - вступила в тот страшный возраст, когда дети панически боятся смерти. Младший сынок и Черчилль того и гляди выбегут на дорогу прямо под грузовик. Хорошо, что хоть соседи попались хорошие... И пивом угостят, и за жизнь поболтают, и кота помогут оживить, если его грузовик собьёт...
А вот тут уже начинается страх. Оживший кот, который уже и не кот вовсе, а марионетка, неуклюжий кусок сырого мяса, который пахнет могильной землёй и пугает всех домочадцев. Действительно, лучше ли такой кот, чем никакого кота? Вот честно, описание твари бессловесной, превратившейся в странное подобие зомби, напугало меня гораздо сильнее, чем потом описания оживлённых людей. С людьми вечно что-то случается... А кота-то за что?
Ну, а дальше уже по накатанной дорожке. Под грузовик попадает сынок главного героя... Какая-то неодолимая тёмная сила буквально заставляет Лу оживить своего сына, но я, если честно, поверила бы в то, что он его оживит, и без этого древнего зла. Потерять ребёнка и иметь возможность и надежду вернуть его к жизни... Ох. Как мне жалко Лу.
Финал не буду рассказывать, он очень хорошо написан, хоть и грустен. Хотелось бы ещё сказать пару слов про этих "зомби-марионеток". История про рогатого-косматого индейского демона с болот меня не радует. А вот версия, что устами этих зомби говорит всеведущее зло, которое может принимать разные обличья - вполне. В фильме, например, самый страшный момент - когда малыш превращается в Зельду, сестру жены главного героя. Очень страшный.
Итог. Если любите этот жанр - читайте обязательно.
Посвящается Кирби Макколи
Вот несколько людей, которые написали книги о том, что они делали и зачем:
Джон Дин. Генри Киссинджер. Адольф Гитлер. Кэрил Чессмен. Джеб Магрудер. Наполеон. Талейран. Дизраэли. Роберт Циммерман, известный также как Боб Дилан. Локк. Чарлтон. Гестон. Эррол Флинн. Аятолла Хомейни. Ганди. Чарльз Олсон. Чарльз Колсон. Викторианский джентльмен. Доктор Чис.
Большинство людей также верят, что Бог написал Книгу или Книги, в которых говорилось о том, что и зачем он делал, и, поскольку эти люди верят в то, что человек создан по образу и подобию Божию, они считают, что Бог также подобен человеку или, на худой конец, Человеку.
А вот несколько людей, которые не писали книг о том, что они делали… и что они видели:
Человек, который закапывал Гитлера. Человек, проводивший вскрытие Джона Уилкса Бута. Человек, который бальзамировал Элвиса Пресли. Человек, бальзамировавший – и весьма плохо, как считают специалисты, – папу Иоанна XXIII. Гробовщики-дилетанты, очищавшие Джонстаун от заваливших улицы трупов. Человек, который кремировал Уильяма Голдена. Человек, заливший тело Александра Македонского золотом, чтобы оно не испортилось. Люди, мумифицировавшие фараонов.
Смерть – загадка, похороны – таинство.
Часть первая
Кладбище домашних животных
Иисус сказал им: «Лазарь, друг наш, уснул; но я иду разбудить его».
Ученики его сказали: «Господи! Если уснул, то проснется». Иисус говорил о смерти его, а они думали, что он говорил о сне обыкновенном.
Тогда Иисус сказал им прямо: «Лазарь умер; но пойдем к нему».
(Евангелие от Иоанна)
Луис Крид, потерявший отца в возрасте трех лет и никогда не видевший деда, никак не думал найти отца в зрелые годы, но такое случилось… хотя он называл этого человека своим другом, как и должно быть, наверное, если находишь отца так поздно. Он встретил его вечером, когда он с женой и двумя детьми въехал в большой белый дом в Ладлоу. С ними приехал и Уинстон Черчилль, сокращенно Черч – кот его дочери Эйлин.
Отборочная комиссия в университете работала медленно, нелегко было и отыскать дом на приемлемом расстоянии от места работы, и к тому моменту, как они достигли места, где, по всем признакам, этот дом должен был находиться, все признаки совпали… как знамения небес в ночь перед убийством Цезаря, подумал мрачно Луис, они все устали и измучились. У Гэджа резался зуб, и он почти беспрерывно хныкал. Он не желал засыпать, сколько бы Рэчел его ни укачивала. Наконец она заткнула ему рот грудью, хотя время кормления еще не настало. Но Гэдж знал свой график не хуже нее, а может быть, и лучше, и тут же укусил ее своим свежепрорезавшимся зубом. Рэчел, так и не свыкшаяся еще с неизбежностью этого переезда в Мэн из Чикаго, где она прожила всю жизнь, расплакалась. Эйлин тут же присоединилась к ней. Позади в машине начал возиться Черч, беспокойный все три дня, в течение которых длился переезд. Его мяуканье из кошачьей корзины было неприятно, но возня, когда его пустили свободно гулять по машине, оказалась еще хуже.
Луис и сам едва не плакал. Внезапно его посетила дикая, но не лишенная привлекательности мысль. Он мог отвезти семью в Бангор перекусить в ожидании фургона с вещами, и, пока эти трое заложников его переменчивой фортуны обедали, он мог нажать на газ и, не оглядываясь, рвануть на юг, в Орландо, штат Флорида, и устроиться там под другим именем на работу в Диснейуорлд, в качестве врача. Но еще до того, как он бы выехал на шоссе, доброе старое шоссе номер 95, он бы остановился у обочины и вышвырнул проклятого кота.
Но тут они заехали за последний поворот, и за ним неожиданно вырос их дом. Они выбрали его по фотографии из семи вариантов, которые предложил им Мэнский университет. Это был большой старинный дом в колониальном стиле (но заново отстроенный, с отоплением, стоимость которого, хоть и высокая, оговаривалась в условиях контракта), три больших комнаты внизу, четыре наверху, длинная прихожая, где при желании также можно было жить, – и вокруг всего этого раздолье зелени, ослепительно яркой даже в эту августовскую жару.
За домом расстилалось обширное поле, где могли играть дети, а за полем – лес, уходящий куда-то далеко, за горизонт. Участок граничил с государственными землями, и агент рассказал, что остатки индейского племени микмаков предъявили иск на почти восемь тысяч акров земли в Ладлоу и других городах к востоку, и что их тяжба с федеральными властями и с правительством штата грозила перейти в следующее столетие.
Рэчел внезапно перестала плакать. Она подалась вперед.
– Это и есть…
– Да, вот это, – сказал Луис. Он почувствовал тревогу – нет, скорее испуг. Да что там – он почувствовал ужас. Он ухлопает на выплату двенадцать лет жизни; к тому времени Эйлин стукнет семнадцать.
Он вздохнул:
– Ну, что ты об этом думаешь?
– Я думаю, что это чудесно, – сказала Рэчел, и с его души будто свалился камень. Он видел, что она не выглядела огорченной, нет: как только они свернули на асфальтовую подъездную дорожку, ее взгляд устремился на пустые окна; Рэчел представляла за ними занавески, гардины и еще Бог знает что.
– Что, моя хорошая?
В ее карих глазах под темными ресницами тоже отражались дом, лужайка, крыша еще одного дома слева и обширное поле, уходящее к дальнему лесу.
– Это наш дом?
– Он им будет, милая, – ответил он.
– Ура-а! – завопила она, заставив его вздрогнуть. Тут Луис, которого Элли часто выводила из себя, решил, что вряд ли он когда-нибудь увидит Диснейуорлд в Орландо.
Он поставил машину возле пристройки и заглушил мотор.
В тишине, кажущейся оглушительной после Чикаго и суматохи на дорогах и переездах, где-то запела птица.
– Дома, – сказала тихо Рэчел, все еще глядя за окно.
– Дома, – подтвердил Гэдж, сидевший у нее на коленях. Луис и Рэчел поглядели друг на друга. В зеркальце обзора глаза Эйлин расширились.
– Ну вот…
– Это же… – сказали они все разом и одновременно рассмеялись. Гэдж не обратил на них внимания; он сосал палец. Он впервые произнес «мама» почти месяц назад и уже делал попытки сказать «па» или еще что-нибудь в адрес Луиса.
Но это было правильное слово, как его ни произноси. Они были дома.
Луис взял Гэджа с колен жены и обнял его.
Вот так они приехали в Ладлоу.
В памяти Луиса Крида этот момент навсегда запечатлелся в каком-то ореоле волшебства – в основном потому, что остаток дня оказался просто безумным. В следующие три часа от очарования вечера не осталось и следа.
Луис держал ключи от дома (он был очень аккуратным и методичным человеком) в небольшом кошелечке, на котором написал: «Дом в Ладлоу – ключи получены 29 июня». Он положил его в бардачок машины. Он был абсолютно в этом уверен. Но там его не было.
Пока он искал ключи, чувствуя растущее раздражение, Рэчел взяла на руки Гэджа и вслед за Эйлин направилась в поле к одиноко стоящему дереву. Он в третий раз заглядывал под сиденье, когда дочь завопила, а потом начала плакать.
– Луис! – крикнула Рэчел. – Она порезалась!
Эйлин упала и разбила коленку о камень. Царапина была небольшой, но она вопила так, будто ей оторвало ногу. Он поглядел на дом напротив, где в жилой комнате горел свет.
– Хватит, Элли, – сказал он. – Перестань. Люди вокруг подумают, что здесь кого-то убивают.
– Но мне боооольно!
Стивен Кинг
КЛАДБИЩЕ ДОМАШНИХ ЖИВОТНЫХ
Вот несколько людей, которые написали книги о том, что они делали и зачем они делали это:
Джон Дин. Генри Киссинджер. Адольф Гитлер. Кэрил Чессмэн. Джеб Магрудер. Наполеон. Талейран. Дизраэли. Роберт Циммерман, известный также как Боб Дилан. Локк. Чарлтон. Гестон. Эррол Флинн. Аятолла Хомейни. Ганди. Чарльз Олсон. Чарльз Колсон. Викторианский джентльмен. Доктор Чис.
Большинство людей также верят, что Бог написал Книгу или книги, в которых говорилось о том, что и зачем он делал, и, поскольку эти люди верят в то, что человек создан по образу и подобию Божию, они считают, что Бог также подобен человеку или, на худой конец, Человеку.
А вот несколько людей, которые не писали книг о том, что они делали… и что они видели:
Человек, который закапывал Гитлера. Человек, проводивший вскрытие Джона Уилкса Бута. Человек, который бальзамировал Элвиса Пресли. Человек, бальзамировавший - и весьма плохо, как считают специалисты, - папу Иоанна XXIII. Гробовщики-дилетанты, очищавшие Джонстаун от заваливших улицы трупов. Человек, который кремировал Уильяма Голдена. Человек, заливший тело Александра Македонского золотом, чтобы оно не испортилось. Люди, мумифицировавшие фараонов.
Смерть - загадка, похороны - таинство.
Часть первая. КЛАДБИЩЕ ДОМАШНИХ ЖИВОТНЫХ
«Иисус сказал им: «Лазарь, друг наш, уснул; но я иду разбудить его».
Ученики его сказали: «Господи! Если уснул, то проснется». Иисус говорил о смерти его, а они думали, что он говорил о сне обыкновенном.
Тогда Иисус сказал им прямо: Лазарь умер; но пойдем к нему».
(Евангелие от Иоанна)
Луис Крид, потерявший отца в возрасте трех лет и никогда не видевший деда, никак не думал найти отца в зрелые годы, но такое случилось… хотя он называл этого человека своим другом, как и должно быть, наверное, если находишь отца так поздно. Он встретил его вечером, когда он с женой и двумя детьми въехал в большой белый дом в Ладлоу. С ними приехал и Уинстон Черчилль, сокращенно Черч - кот его дочери Эйлин.
Отборочная комиссия в Университете работала медленно, нелегко было и отыскать дом на приемлемом расстоянии от места работы, и к тому моменту, как они достигли места, где, по всем признакам, этот дом должен был находиться, - все признаки совпали… как знамения небес в ночь перед убийством Цезаря, подумал мрачно Луис, - они все устали и измучились. У Гэджа резался зуб, и он почти беспрерывно хныкал. Он не желал засыпать, сколько бы Рэчел его ни укачивала. Наконец, она заткнула ему рот грудью, хотя время кормления еще не настало. Но Гэдж знал свой график не хуже нее - а может быть, и лучше, - и тут же укусил ее своим свежепрорезавшимся зубом. Рэчел, так и не свыкшаяся еще с неизбежностью этого переезда в Мэн из Чикаго, где она прожила всю жизнь, расплакалась. Эйлин тут же присоединилась к ней. Позади в машине начал возиться Черч, беспокойный все три дня, в течение которых длился переезд. Его мяуканье из кошачьей корзины было неприятно, но возня, когда его пустили свободно гулять по машине, оказалась еще хуже.
Луис и сам едва не плакал. Внезапно его посетила дикая, но не лишенная привлекательности мысль. Он мог отвезти семью в Бангор перекусить в ожидании фургона с вещами, и, пока эти трое заложника его переменчивой фортуны обедали, он мог нажать на газ и, не оглядываясь, рвануть на юг, в Орландо, штат Флорида, и устроиться там под другим именем на работу в Диснейуорлд, в качестве врача. Но еще до того, как он бы выехал на шоссе, доброе старое шоссе номер 95, - он бы остановился у обочины и вышвырнул проклятого кота.
Но тут они заехали за последний поворот, и за ним неожиданно вырос их дом. Они выбрали его по фотографии из семи вариантов, которые предложил им Мэнский Университет. Это был большой старинный дом в колониальном стиле (но заново отстроенный, с отоплением, стоимость которого, хоть и высокая, оговаривалась в условиях контракта), три больших комнаты внизу, четыре наверху, длинная прихожая, где при желании также можно было жить - и вокруг всего этого раздолье зелени, ослепительно яркой даже в эту августовскую жару.
За домом расстилалось обширное поле, где могли играть дети, а за полем - лес, уходящий куда-то далеко, за горизонт. Участок граничил с государственными землями и агент рассказал, что остатки индейского племени микмаков предъявили иск на почти восемь тысяч акров земли в Ладлоу и других городах к востоку, и что их тяжба с федеральными властями и с правительством Штата грозила перейти в следующее столетие.
Рэчел внезапно перестала плакать. Она подалась вперед.
Это и есть…
Да, вот это, - сказал Луис. Он почувствовал тревогу - нет скорее испуг. Да что там - он почувствовал ужас. Он ухлопает на выплату двенадцать лет жизни; к тому времени Эйлин стукнет семнадцать.
Он вздохнул.
Ну, что ты об этом думаешь?
Я думаю, что это чудесно, - сказала Рэчел, и с его груди будто свалился камень. Он видел, что она не выглядела огорченной, нет: как только они свернули на асфальтовую подъездную дорожку, ее глаза принялись ощупывать пустые окна, располагая в воображении за ними занавески, гардины и еще Бог знает что.
Что, моя хорошая?
В ее глазах, карих под темными волосами, тоже отражались дом, лужайка, крыша еще одного дома слева и обширное поле, уходящее к дальнему лесу.
Это наш дом?
Он им будет, милая, - ответил он.
Ура-а! - завопила она, заставив его вздрогнуть. Тут Луис, которого Элли часто сердила, решил, что вряд ли он когда-нибудь увидит Диснейуорлд в Орландо.
Он поставил машину возле пристройки и заглушил мотор.
В тишине, кажущейся оглушительной после Чикаго и суматохи на дорогах и переездах, где-то запела птица.
Дома, - сказала тихо Рэчел, все еще глядя за окно.
Дома, - подтвердил Гэдж, сидевший у нее на коленях. Луис и Рэчел поглядели друг на друга. В зеркальце обзора глаза Эйлин расширились.
Ну вот…
Это же… - сказали они все разом, и одновременно рассмеялись. Гэдж не обратил на них внимания; он сосал палец. Он впервые произнес «мама» почти месяц назад, и уже делал попытки сказать «па» или еще что-нибудь в адрес Луиса.
Но это было правильное слово, как его не произноси. Они были дома.
Луис взял Гэджа с колен жены и обнял его.
Вот так они приехали в Ладлоу.
В памяти Луиса Крида этот момент навсегда запечатлелся в каком-то ореоле волшебства - в основном потому, что остаток вечера оказался просто безумным. В следующие три часа ни мира, ни волшебства не осталось и следа.
Луис держал ключи от дома (он был очень аккуратным и методичным человеком) в небольшом кошелечке, на котором написал «Дом в Ладлоу - ключи получены 29 июня». Он положил его в бардачок машины. Он был абсолютно в этом уверен. Но там его не было.
Пока он искал ключи, чувствуя растущее раздражение, Рэчел взяла на руки Гэджа и вслед за Эйлин направилась в поле к одиноко стоящему дереву. Он в третий раз заглядывал под сиденье, когда дочь завопила, а потом начала плакать.
Луис! - крикнула Рэчел. - Она порезалась!
Эйлин упала и разбила коленку о камень. Царапина была небольшой, но она вопила так, будто ей оторвало ногу. Он поглядел на дом напротив, где в жилой комнате горел свет.
Хватит, Элли, - сказал он. - Перестань. Люди вокруг подумают, что здесь кого-то убивают.
Но мне боооольно!
Луис, преодолев злость, молча вернулся к поискам. Ключей не было, но пакет первой помощи оказался на месте. Он взял его и вылез. Когда Элли увидела, что он несет, она закричала еще громче.
Нет! Не хочу, оно жжется! Папа, я боюсь! Оно…
Эйлин, это всего-навсего ртутная примочка, она не жжется…
Будь взрослой, - вмешалась Рэчел, - это же просто…
Нет-нет-нет-нет!..
Прекрати, или у тебя заболит и задница! - не выдержал Луис.
Она устала, Лу, - сказала тихо Рэчел.
Да, я знаю. Подержи ей ногу.
Рэчел опустила Гэджа на траву и держала ногу Элли, пока Луис мазал ее лекарством, невзирая на истерические вопли.
Кто-то вышел на крыльцо вон в том доме через улицу, - сказала Рэчел. Она поспешно схватила Гэджа, который уже намеревался уползти.
Чудесно, - пробормотал Луис.
Лу, она просто…
Да, устала, я знаю, - он закрыл лекарство и мрачно поглядел на дочь. - И это ведь правда не больно. Элли, замолчи.
Нет, больно! Нет, больно! Нет, бооо…
Рука его потянулась, чтобы ее шлепнуть, и он с большим трудом сдержался.
