ЗУБОВ АЛЕКСЕЙ ФЕДОРОВИЧ (1682/1683, Москва - 1751, Москва) - сын иконописца Федора Евтихиевича Зубова; младший брат Ивана Зубова. Обучался иконописи в Оружейной Палате. В 1699 отдан учиться гравированию к А. Схонебеку (Шхонебеку). Работал в гравировальной мастерской Оружейной палаты. В 1711 переведен в Санкт-Петербург. В 1711-1727 возглявлял гравировальную мастерскую при Санктпетербургской типографии. В 1728-1729 работал сдельно по заказам Академии наук, затем переехал в Москву. С 1744 состоял на службе в Мануфактур-коллегии, где гравировал клейма для гербовой бумаги.
ТОРЖЕСТВЕННОЕ ВСТУПЛЕНИЕ РУССКИХ ВОЙСК В МОСКВУ ПОСЛЕ ПОЛТАВСКОЙ ПОБЕДЫ 21 ДЕКАБРЯ 1709 ГОДА. ВТОРОЙ ВАРИАНТ
По собственному рисунку
Офорт, резец. 526х719 мм. (лист обрезан)
Внизу: ВСАНКТЪПЕТЕРЗБУРХЕ рiсовалъ i Грiдоровалъ Nамѣдi Алеξi Зубовъ. 1711
На пьедестале: Изявленiе трiумфалного входа. его Царского Велiчества въ москву. 1709. Декабря въ 21 день. Вводящего шведскiхъ плѣнныхъ генераловъ, вышнiхъ и нижнiхъ офiцеровъ, купно съ ихъ артiлерiею, знаменами и протчiмъ двухъ баталiи то есть 1708. Сентября въ 28 день. прилѣсномъ съ генераломъ графомъ левенгоуптомъ и 1709 годѣхъ. съ королемъ шведскимъ каломъ 12 прi полтавѣ учiнiвшiхся. А какiмъ порядкомъ оное опредѣлено, указуетъ всемъ чертежъ по нумерамъ.Ниже - список участников церемонии и перечень захваченных трофеев
Инв. ГР-6327
Справочники: Ровинский Д.А. Подробный словарь русских гравированных портретов. СПб., 1886 - 1889. Т. 3, стб. 1681 - 1682, №554; Ровинский Д.А. Подробный словарь русских граверов XVI - XIX веков. СПб., 1895. Т. 1, стб.362 - 363, №29; Морозов А.В. Каталог моего собрания русских гравированных и литографированных портретов. М., 1912. Т. 2, стб. 911 - 912, №377
Зубовым было выполнено два варианта "процессии". Первый с панорамой Москвы на заднем плане, сохранился в единственном экземпляре (РГАДА, ф. 192, оп.1, Московская губерния, д.270). Он создавался в Гравировальной мастерской Оружейной палаты и не получил одобрения Петра I. Второй - начат в Оружейной палате и окончен в Гравировальной мастерской Санктпетербургской типографи.
Во втором ряду снизу - Петр I, А.Д. Меншиков, В.В. Долгорукий на конях и другие
СВАДЬБА КАРЛИКА ЯКИМА ВОЛКОВА
По собственному рисунку
Оттиск второй половины XVIII века
Офорт, резец. 430х533; 300х280 мм.
Бумага голландская с водяным знаком фабрики C&I Honig
По нижнему краю: Грыдоровалъ въ санктъ пiтеръ бурхе Алеѯiй Зубов 1711.
Под изображением слева: Бракъ и Веселiе его Ц~рскаго Величества Карлы бывшее въ санктъ пiтеръбурхе накоторое собрано было множество карлъ въ домѣ его свѣтлости кн~зь Алеѯандра Даниловича Меншикова. ноября въ 14. день. 1710.Справа - пояснения, относительно расположения участников церемонии.
Происхождение: cобрание Д.А. Ровинского (Санкт-Петербург); Румянцевский музей (с 1898); в ГМИИ с 1924
Инв. ГР-6340
Справочники: Ровинский Д.А. Подробный словарь русских гравированных портретов. СПб., 1886 - 1889. Т. 3, стб. 1684, №557; Ровинский Д.А. Подробный словарь русских граверов XVI - XIX веков. СПб., 1895. Т. 1, стб. 362, №28; Морозов А.В. Каталог моего собрания русских гравированных и литографированных портретов. М., 1912. Т. 2, стб. 913, №380 - 381
Свадьба царского карлика Якима Волкова и карлицы царицы Прасковьи Федоровны 14 ноября 1710 года была кульминацией торжественных мероприятий по случаю бракосочетания царевны Анны Иоановны с герцогом Курляндским Фридрихом Вильгельмом, состоявшимся 31 октября. На эту потешную свадьбу, ставившей целью "развести" в России породу карликов, по специальному указу Петра собралсь около 80 карликов.
"Накануне свадьбы двое статных, одинаковых ростом карлика в маленькой одноколке о трех колесах, запряженной одной маленькой лошадкой, убранной разноцветными лентами, разъезжали по городу в предшествии двух верховых лакеев со своими приглашениями. На следующий день, 13 ноября, когда гости собрались в назначенном доме, молодые, а вслед за ними торжественное шествие отправились к венцу. «Впереди шел нарядно одетый карлик в качестве маршала с жезлом, на котором висела длинная, по соразмерности, кисть из пестрых лент. За ним следовал, тоже в особом наряде, Его Величество с несколькими министрами, князьями, боярами, офицерами и прочими...». Шествие заключали 72 карлика, выступавшие парами: «они были одеты в одежды разнообразных цветов: карлики в светло-голубые или розовые французские кафтаны, с треугольными шляпами на головах и при шпагах, а карлицы в белых платьях с розовыми лентами... Вслед за карликами шло множество сторонних зрителей.
Пара была обвенчана в русской церкви по русскому обряду. Все карлики заняли середину церкви. На вопрос священника к жениху, хочет ли он жениться на своей невесте, тот громко произнес по-русски: „на ней и ни на какой другой". Невеста же на вопрос, хочет ли она выйти за своего жениха и не обещалась ли уже другому, ответила: „вот была бы штука!", но ея „да" чуть можно было расслышать, что возбудило единодушный смех...». Венец над невестой держал сам Царь, в знак своей особой милости. После венчания все поехали «водою» в дом князя Меншикова (на Васильевском острове), где молодоженов и гостей ожидал роскошный стол, накрытый в «той же большой зале, где происходило пиршество по случаю бракосочетания Герцога Курляндского с Анной Иоанновной». Карлы заняли несколько специально изготовленных столов для них посередине залы. Над местами жениха и невесты, которые сидели за разными столами, были сделаны шелковые балдахины, убранные, по тогдашнему обычаю, венками. Маршал и восемь шаферов имели для отличия кокарды из кружев и разноцветные ленты; они важно расхаживали вокруг столов, потчуя гостей, словно кроме них здесь никого не было... Кругом, по четырем сторонам залы, тянулись узкие столы, за которыми сидели Царь, Герцог Курляндский, русские и чужестранные министры, Герцогиня Курляндская со своими сестрами и знатнейшими русскими дамами, князья, бояре, русские и немецкие офицеры, но все спиной к стене, чтобы им «можно было удобнее видеть суетню карликов. Первое здоровье провозгласил маленький маршал, который, подойдя вместе с восьмью дружками к столу Его Величества, поклонился ему до земли; причем все они под звуки труб и литавр к общему удивлению осушили свои кубки до дна, как бы великорослые люди... После стола все карлы очень весело танцевали „русского", часов до одиннадцати. Какие были тут прыжки, кривляния и гримасы, вообразить себе нельзя! Все гости, в особенности же Царь, не могли довольно тем навеселиться и, смотря на коверканье и ужимки этих 72-х уродцев, хохотал до упаду. У иного были коротенькие ножки и высокий горб, у другого - большое брюхо, у третьего-ноги кривые и вывернутые, как у барской собаки, или огромная голова, или кривой рот и длинные уши, или маленькие глазки и расплывшее от жира лицо и так далее...». Петр I усердно подпаивал новобрачных и затем сам отвел их домой (в царские палаты) и при себе велел уложить их в постель..." (Цит. по Белозеровой Д.И. Карлики в России XVII - начала XVIII века // Развлекательная культура России XVIII - XIX вв. Очерки истории и теории. СПб., 2000, с. 147 - 149).
СВАДЬБА ПЕТРА I И ЕКАТЕРИНЫ I
Офорт, резец. 528х658; 497х564 мм.
Под изображением: Иzображенїе Брака его Царскаго Величества Петра Перваго Самодержца Всеросїискаго, Iпрочая, Iпрочая, Iпрочаѧ, которой о¯правленъ всанктъпитербурхе февраля днѧ 1712 г.
Ниже - список основных участников церемонии
Происхождение: cобрание Д.А. Ровинского (Санкт-Петербург); Румянцевский музей (с 1898); в ГМИИ с 1924
Инв. ГР-6352
Справочники: Ровинский Д.А. Подробный словарь русских гравированных портретов. СПб., 1886 - 1889. Т. 3, стб, 1686, №567; Ровинский Д.А. Подробный словарь русских граверов XVI - XIX веков. СПб., 1895. Т. 1, стб. 362, №27; Морозов А.В. Каталог моего собрания русских гравированных и литографированных портретов. М., 1912. Т. 1, стб. 914, №387
Гравюра была изготовлена заранее, до события. Об этом говорит отсутствие точной даты на листе - место для числа оставлено свободным, его должны были вписать при поднесении эстампа во время торжества. Инициатором создания гравюры выступил А.Д. Меншиков, назначенный Петром I главным распорядителем свадьбы (маршалом). Пир подробно описан в "Юрнале Петра I": "Пополудни в 6-м часу встали танцовали до 11 часу; а в 11 пущали ракеты, и бросали бомбы и план был зажжен, на котором были выкладены фитлями литеры латинския "Виват" также и светочи были многие зажжены...".
В гравюре множество исторических неточностей: известно, что празднование проходило в петровском Зимнем дворце. Однако, не известно интерьер какого дворца изображен Зубовым: Меншикова или Зимнего: оба построенны одновременно и по одинаковым проектам. Вполне вероятно, Меншиков надеясь, что свадебный пир, как и многие другие официальные торжества того времени, состоится в его резиденции, повелел изобразить богатое убранство своих покоев. Кроме того, Зубов разместил в одном зале более сотни гостей. В действительности, как описано в "Юрнале Петра I" пирующие разместились в нескольких небольших помещениях на первом втором этажах.
ПЛАН СРАЖЕНИЯ У РЕКИ ПЕЛКИНОЙ (ПЯЛЬКАНЕ)
Оттиск второй половины XVIII века
Офорт, резец. 520х674; 38х460 мм.
Бумага голландская с водяным знаком фабрики C& I Honig
Внизу справа: Грыдоровалъ Алеѯiи Зубовъ.
На пьедестале: Акциѩ котораѧ Была междо Воискъ Его Црскаго Влчства Россiискихъ подкомандою Генерала Адмирала Графа Апраѯина с шведскимъ воискомъ подкомандою Генерала Маеора Армфельта. В н~нѣшнем 1713. Октебрѧ въ 6 де.Ниже - перечень пояснительных надписей к плану
Происхождение: cобрание Д.А. Ровинского (Санкт-Петербург); Румянцевский музей (с 1898); в ГМИИ с 1924
Инв. ГР-6581
Справочники: Ровинский Д.А. Подробный словарь русских граверов XVI - XIX веков. СПб., 1895. Т. 1, стб. 366, №42
Изображен план одного из сражений Северной войны, в котором русскими войсками командовали генерал Ф.М. Апраксин и М.М. Голцицын, шведскими - генерал К. Армфельдт. Это был последний бой кампании 1713 года, который закончился отсуплением шведов. В честь сражения была выбита специальная настольная медаль "В честь сражения при Пелкине. 6 октября 1713 года".
ВИД ВАСИЛЬЕВСКОГО ОСТРОВА И ТРИУМФАЛЬНОГО ВВОДА ШВЕДСКИХ СУДОВ В ПЕТЕРБУРГ ПОСЛЕ ПОБЕДЫ ПРИ ГАНГУТЕ 9 СЕНТЯБРЯ 1714 ГОДА
Оттиск второй половины XVIII века с 2-х досок
Офорт, резец. 488х840 мм. (лист обрезан)
Бумага голландская с водяным знаком фабрики C&I Honig
Внизу справа: Грыдоровалъ в Санкт ПiтерБурхе Алеξiи Зубов Anno Do 1714. Го. декабрѧ въ 6 Ден
Вверху в картуше: васильевской островъ при санктъ питеръ бурхѣ.
Внизу: Входъ съ моря съ триумфомъ црскаго величества въ санктъ питеръ бурх. Поневѣ рекѣ на пристани. Справа список изображенных строений и судов
Происхождение: cобрание Д.А. Ровинского (Санкт-Петербург); Румянцевский музей (с 1898); в ГМИИ с 1924
Инв. ГР-6366
Справочники: Ровинский Д.А. Подробный словарь русских гравированных портретов. СПб., 1886 - 1889. Т. 3, стб. 1691, №575; Ровинский Д.А. Подробный словарь русских граверов XVI - XIX веков. СПб., 1895. Т. 1, стб. 364, №33; Морозов А.В. Каталог моего собрания русских гравированных и литографированных портретов. М., 1912. Т. 2, стб. 916, №397а
В отличие от гравюры Х. Девита - П. Пикарта, где основной задачей было изображение триумфальной процессии, в зубовском листе пленные суда на переднем плане играют второстепенную роль. Главное же - пейзаж города: панорама Васильевского острова с меншиковским дворцом и триумфальной аркой, церковью Вознесения (украшенной флагами), садами, ветряной мельницей. Композицию оживляет множество жанровых сценок - солдаты, салютующие из пушек, зрители на первом плане; карета с лакеем на запятках, человек, играющий с собаками, крестьянин с лошадью, везущей воз сена. Дым от пушек, перекликающийся с дымом из труб петербургских домов, придает изображению дополнительную выразительность. Решая одновременно задачу изображения процессии и создания вида новой столицы, Зубов мастерски нашел ритмический строй: движение кораблей уравновешивается статикой архитектуры, в манере исполнения свободные короткие круглящиеся штрихи соседствуют со строгими длинными линиями.
АЛЛЕГОРИЧЕСКАЯ КОМПОЗИЦИЯ, ПРОСЛАВЛЯЮЩАЯ А.Д. МЕНШИКОВА
По собственному рисунку
Офорт, резец. 405х270; 310х205 мм.
На ленте вокруг венка: Вѣнец надежд соплетенныїи славою...
Происхождение: cобрание Д.А. Ровинского (Санкт-Петербург); Румянцевский музей (с 1898); в ГМИИ с 1924
Инв. ГР-6508
Справочники: Ровинский Д.А. Подробный словарь русских гравированных портретов. СПб., 1886 - 1889. Т. 3, стб. 1727, №686
Книга была написана поэтом, переводчиком, типографиским служителем И. Кременецким по заказу Меншикова. Светлейший князь изображен на вернише лестницы славы, по сторонам которой - аллегорические фигуры, держащие щиты с его титулами и должностями. Над Меншиковым в медальоне - портрет Петра I; в облаках - апостол Петр и святой Александр Невский.
ПОЛТАВСКАЯ БАТАЛИЯ
По собственному рисунку
Офорт, резец. 308х427; 160х231 мм.
В картуше: баталия полтавкаѩ. 1709.
Происхождение: cобрание Д.А. Ровинского (Санкт-Петербург); Румянцевский музей (с 1898); в ГМИИ с 1924
Инв. ГР-6308
Справочники: Ровинский Д.А. Подробный словарь русских гравированных портретов. СПб., 1886 - 1889. Т. 3, стб. 1674, №538
Гравюра является своего рода эскизом к большой двухлистовой "Баталии Полтавской" (1715), выполненной А.Ф. Зубовым в соавторстве с П. Пикартом.
БАТАЛИЯ БЛИЗ ГАНГУТА
По собственному рисунку
Оттиск второй половины XVIII века
Офорт, резец. 521х675; 505х650 мм.
Бумага голландская с водяным знаком фабрики C&I Honig
Внизу справа: Грыдоровалъ Алеѯѣй Зубовъ 1715.
Под изображением: баталiа близъ ангута при урочищѣ рилаксъ Ѳiель. 1714. iюлѧ 25.
Происхождение: cобрание Д.А. Ровинского (Санкт-Петербург); Румянцевский музей (с 1898); в ГМИИ с 1924
Инв. ГР-6364
Справочники: Ровинский Д.А. Подробный словарь русских гравированных портретов. СПб., 1886 - 1889. Т. 3, стб. 1691, прим.; Ровинский Д.А. Подробный словарь русских граверов XVI - XIX веков. СПб., 1895. Т. 1, стб. 363, №30
Сражение у полуострова Гангут состоялось 27 июля (7 августа) 1714 года. В 1715 в Гравировальной мастерской Санкт-Петербургской типографии Зубовым была выполнена гравюра с изображением битвы: "Большой трехмачтовый фрегат "Элефант поверну к нам кормой: в прорыве между дымами выстрелов и снастями мы ясно видим его эмблему - слона. Со всех сторон фрегат окружен русскими гребными суднами - галерами и скампавеями, которые ведут активное наступление" (цит. по кн. Алексеева М.А. Гравюра петровского времени. Л., 1990, с. 138).
Питер Пикарт также выполнил гравюру с изображением плана гангутского сражения, Х. Девит (по рисунку Пикарта)и Зубовкомпозиции, посвященные празднованию триумфа.
МОНАСТЫРЬ СВЯТОГО АЛЕКСАНДРА НЕВСКОГО В ПЕТЕРБУРГЕ
Офорт, резец. 313х485; 200х410 мм.
Внизу слева на изображении: Alexii. Zub.
Вверху в картуше: Мнcтырь св~таго Алеѯандра Невскаго.
Вверху справа: 1
Происхождение: cобрание Д.А. Ровинского (Санкт-Петербург); Румянцевский музей (с 1898); в ГМИИ с 1924
Инв. ГР-6379
Справочники: Ровинский Д.А. Подробный словарь русских граверов XVI - XIX веков. СПб., 1895. Т. 1, стб. 364, №36/6
Александро-Невский монастырь основан по приказу Петра I в 1713 году. В 1715 Д. Трезини был разработан план комплекса. К 1716 году сооружение только начинали возводить "в камне", поэтому при создании гравюры Зубов, вероятно, пользовался архитектурными чертежами.
АДМИРАЛТЕЙСТВО
Офорт, резец. 187х211 мм. (поля обрезаны)
Вверху на ленте: Адмиралтеиство
Вверху слева: 5
Происхождение: cобрание Д.А. Ровинского (Санкт-Петербург); Румянцевский музей (с 1898); в ГМИИ с 1924
Инв. ГР-6383
Справочники: Ровинский Д.А. Подробный словарь русских граверов XVI - XIX веков. СПб., 1895. Т. 1, стб. 364, №№35 - 36/3
Изображены Адмиралтейские верфи; на шпиле - кораблик, водруженный во время перестройки здания в 1711 году голландским мастером Х. ван Болосом.
Лист служил одним из приложений к монументальной "Панораме Петербурга" Зубова; на 11 "малых" видах были запечатлены главные сооружения Петербурга и пригородов.
ПОРТРЕТ И.М. ГОЛОВИНА В ОКРУЖЕНИИ КОРАБЛЕСТРОИТЕЛЬНЫХ ИНСТРУМЕНТОВ И ДЕТАЛЕЙ КОРАБЛЯ
После 1717 и до июня 1720
По собственному оригиналу
Офорт, резец, пунктир. 505х663 мм. (лист обрезан)
Внизу овала: Алеѯѣй Зубовъ Грыдор:
Вверху овала: оборъ сарваiръ господiнъ головинъ.
В верхней части справа и у инструментов - пояснительные надписи.
Происхождение: cобрание Д.А. Ровинского (Санкт-Петербург); Румянцевский музей (с 1898); в ГМИИ с 1924
Инв. ГР-2373
Справочники: Ровинский Д.А. Подробный словарь русских гравированных портретов. СПб., 1886 - 1889. Т. 1, стб. 613, №1; Ровинский Д.А. Подробный словарь русских граверов XVI - XIX веков. СПб., 1895. Т. 1, стб. 361, №25
ПОРТРЕТ ПЕТРА I
По собственному рисунку
Оттиск XIX века
Офорт, резец. 270х315; 132х260 мм.
2-е состояние
Внизу слева: Алеѯi Зубовъ.
Вверху: богъ
Происхождение: cобрание Д.А. Ровинского (Санкт-Петербург); Румянцевский музей (с 1898); в ГМИИ с 1924
Инв. ГР-5910
Справочники: Ровинский Д.А. Подробный словарь русских гравированных портретов. СПб., 1886 - 1889. Т. 3, стб. 1579, №166; Ровинский Д.А. Подробный словарь русских граверов XVI - XIX веков. СПб., 1895. Т. 1, стб. 359, №14; Морозов А.В. Каталог моего собрания русских гравированных и литографированных портретов. М., 1912. Т. 2, стб. 866 - 867, №117
КАРТА ЕВРОПЫ
Начало 1720-х
С шести досок на шести листах
Офорт, резец. 1072х1267 мм.
Под портретом Петра I: Грыдоровалъ Алексi Зубовъ. В нижнем картуше: П. Picard
В верхней части: Новая i достоверная всея Европы карта
Происхождение: cобрание Д.А. Ровинского (Санкт-Петербург); Румянцевский музей (с 1898); в ГМИИ с 1924
Инв. ГР-5911
Справочники: Ровинский Д.А. Подробный словарь русских граверов XVI - XIX веков. СПб., 1895. Т. 2, стб. 778, №19
ТОРЖЕСТВЕННЫЙ ВВОД В САНКТ-ПЕТЕРБУРГ ЧЕТЫРЕХ ШВЕДСКИХ ФРЕГАТОВ ПОСЛЕ ПОБЕДЫ ПРИ ГРЕНГАМЕ 8 СЕНТЯБРЯ 1720 ГОДА
Оттиск второй половины XVIII века
Офорт, резец. 513х665; 497х587 мм.
Бумага голландская с водяным знаком фабрики C&I Honig
Внизу слева: Грыдо: Але: Зубовъ. 1720
В верхнем картуше: Санктъ Питеръ Бурхъ.
В нижнем: Торжественной въ водъ въ Санктъ Пiтербурхъ взѩтыхъ швецкихъ өрегатов. Ниже - список судов и участников церемонии
Происхождение: cобрание Д.А. Ровинского (Санкт-Петербург); Румянцевский музей (с 1898); в ГМИИ с 1924
Инв. ГР-6410
Справочники: Ровинский Д.А. Подробный словарь русских граверов XVI - XIX веков. СПб., 1895. Т. 1, стб. 364, №34
Здесь Зубов в общих чертах повторил композиционное построение гравюры П. Пикарта - Х. Девитта, посвященной Гангутскому триумфу. В одном изображении даны два разновременных момента: в нижней части - два ряда судов на широком фоне Невы, в верхней под лентой с надписью «Санктъ Питеръ Бурх» - полоса суши с войсками на фоне Гостиного двора. Близость решения не приводит к совпадению образа: зубовскую гравюру отличает большая выразительность в передаче движения, уравновешенность и законченность композиции
ПЕТР I НА КОНЕ
Оттиск второй половины XVIII века
Офорт, резец. 522х650; 520х600 мм.
Внизу справа: Грыдоровалъ намѣди Алеѯѣи Зубовъ.
Под изображением: петръ великiи Ѡтецъ Ѡтечества. iмператоръ всероссiискiи.
Происхождение: cобрание Д.А. Ровинского (Санкт-Петербург); Румянцевский музей (с 1898); в ГМИИ с 1924
Инв. ГР-6065
Справочники: Ровинский Д.А. Подробный словарь русских гравированных портретов. СПб., 1886 - 1889. Т. 3, стб. 1625, №313; Ровинский Д.А. Подробный словарь русских граверов XVI - XIX веков. СПб., 1895. Т. 1, стб. 358, №9; Морозов А.В. Каталог моего собрания русских гравированных и литографированных портретов. М., 1912. Т. 2, стб. 890, №240
Является парной гравюрой к: Портрет А.Д. Меншикова на коне
Оттиск портрета с подписью Пикарта известен в единственном экземпляре, находящемся в собрании ГИМ (ИЗО, Инв. III25451/329). Впоследствии доска была переделана Зубовым.
Является парным к конному портрету А.Д. Меншикова, также гравированного Пикартом. Вместе с ним составляет единую композицию с кулисами по сторонам и панорамой сражения в центре. За всадниками слева и справа - свита, несущая щиты с императорским двуглавым орлом (за Петром) и княжеским гербом (за Меншиковым). Баталия на заднем плане является видом осады Нарвы в августе 1704 года - единственном сражении (до Полтавы), где принимали участие оба изображенных
Офорт, резец. 483х617 мм. (лист обрезан)
Внизу справа: Всанктъ Питеръ Бурхе грыдоровалАлеѯѣй Зубовъ: 1721
Вверху на ленте: баталiа при греiнгаме июлѩ: 27: 1720
Происхождение: cобрание Д.А. Ровинского (Санкт-Петербург); Румянцевский музей (с 1898); в ГМИИ с 1924
Инв. ГР-6407
Справочники: Ровинский Д.А. Подробный словарь русских граверов XVI - XIX веков. СПб., 1895. Т. 2, стб. 363, №31
ПОРТРЕТ ЕКАТЕРИНЫ I В ОКРУЖЕНИИ МЕДАЛЬОНОВ С ПОРТРЕТАМИ РУССКИХ ЦАРЕЙ
Офорт, резец. 700х520; 690х500 мм.
1-ое состояние
Внизу справа: 1725 г. ГрыдоровалАлеѯѣї зубовъ.
Ниже: Екатерина Алеѯiевна Iмператрица и самодержица всерѡссiиская, мужеви своему петру великому всякими бл~гонравiи безприкладнѣ угодившая, и ѿнего завеликодушныя ввоенныхпоходахтруды и подвиги мужескiи д~хъ имѣти свидѣтелстванная: и не въ обычную честь, новнаслѣдie державы преславно вѣнчанная. по ѿшествiи егѡ ввѣчная, свеликою россианъ печалiю, скипетро Егѡ свеликимихъ же обрадованiемъ приемшая. Вторая вроссiи олга, достоиная толикагѡ
монарха наслѣдница.
Ниже:Сїе прїносится отсѵнода.
Происхождение: cобрание Д.А. Ровинского (Санкт-Петербург); Румянцевский музей (с 1898); в ГМИИ с 1924
Инв. ГР-2879
Справочники: Ровинский Д.А. Подробный словарь русских гравированных портретов. СПб., 1886 - 1889. Т. 2, стб. 753 - 754, №40; Ровинский Д.А. Подробный словарь русских граверов XVI - XIX веков. СПб., 1895. Т. 1, стб. 359, №16; Морозов А.В. Каталог моего собрания русских гравированных и литографированных портретов. М., 1912. Т. 1, стб. 427 - 428, №34
В 56 медальонах - портреты русских царей от Рюрика до Петра I.
Портрет был заказан Священным Синодом и поднесен Екатерине I во время коронации. Известны раскрашенные экземпляры гравюры
ПОРТРЕТ ЕКАТЕРИНЫ I С АРАПЧОНКОМ
По оригиналу И. Адольского
Меццо-тинто. 585х424 мм. (лист обрезан)
Внизу слева: Персону тушевал: J: Адолскő; справа: Тушевалъ Алеѯiи Зубовъ: 1726:
Происхождение: cобрание Д.А. Ровинского (Санкт-Петербург); Румянцевский музей (с 1898); в ГМИИ с 1924
Инв. ГР-2877
Справочники: Ровинский Д.А. Подробный словарь русских гравированных портретов. СПб., 1886 - 1889. Т. 2, стб. 752, №38; Ровинский Д.А. Подробный словарь русских граверов XVI - XIX веков. СПб., 1895. Т. 1, стб. 356, №1
Изображена в открытом платье, горностаевой мантии, с орденом св. Андрея Первозванного (лента, звезда).
В 1727 Зубов исполнил копию этой гравюры резцом и офортом.
Оригинал в ГРМ (инв. Ж-5487).
ПОРТРЕТ СТЕФАНА ЯВОРСКОГО
Офорт, резец. 293х186; 275х180 мм.
Внизу справа: Грыдоровалъ Алеѯїй зубовъ 1729г:
По овалу: стефанъ ѩворскїй, митрополитъ рязанскїй и муромскїй.
Происхождение: cобрание Д.А. Ровинского (Санкт-Петербург); Румянцевский музей (с 1898); в ГМИИ с 1924
Инв. ГР-7492
Справочники: Ровинский Д.А. Подробный словарь русских гравированных портретов. СПб., 1886 - 1889. Т. 3, стб. 1959, №4; Ровинский Д.А. Подробный словарь русских граверов XVI - XIX веков. СПб., 1895. Т. 1, стб. 362, №26; Морозов А.В. Каталог моего собрания русских гравированных и литографированных портретов. М., 1912. Т. 2, стб. 1054, №1
ПОРТРЕТ АННЫ ПЕТРОВНЫ
По оригиналу И.-Г. Таннауэра
Меццо-тинто. 450х312; 340х235 мм.
2-ое состояние
На изображении внизу справа монограмма из букв: AST
В картуше: Анна Петровна Цесаревна Россiская Герцогиня Шлезвiгъ Голстейнская Anna Petrowna Russische Kayserl. Prinzessin Hertzogin von Schleswig-Hollstein.
Происхождение: cобрание Д.А. Ровинского (Санкт-Петербург); Румянцевский музей (с 1898); в ГМИИ с 1924
Инв. ГР-1191
Справочники: Ровинский Д.А. Подробный словарь русских гравированных портретов. СПб., 1886 - 1889. Т. 1, стб. 331, №4; Ровинский Д.А. Подробный словарь русских граверов XVI - XIX веков. СПб., 1895. Т. 1, стб. 357, №№ 5 - 7; Т.2, стб. 1213, №17; Морозов А.В. Каталог моего собрания русских гравированных и литографированных портретов. М., 1912. Т. 1, стб. 196 - 197, №4
Представлена в светлом открытом платье, горностаевой мантии; с орденской лентой через правое плечо.
По-видимости, гравюра является одним из трех листов сюиты царских портретов, выполненных Зубовым (наряду с портретами Петра I и Екатерины I). Об этом свидетельствует подпись-монограмма в нижнем правом углу, которую можно прочитать как "Алексей Sубов тушевал". Ровинский в "Подробном словаре русских граверов XVI - XIX веков" (т. 1, стб. 357, №№ 5 - 7) предложил также следующую версию прочтения монограммы: "Адольский - Sубов тушевали". М.С. Лебедянский в книге "Гравер петровской эпохи Алексей Зубов" (М., 1973, с. 38) усомнился в авторстве Зубова и причислил гравюру к работам Штенглина, расшифровав буквы ST монограммы как первые буквы фамилии немецкого мастера. В настоящее время, представляется возможным возвратиться к традиционной атрибуции произведения, манера исполнения которого значительно отличается от прочих листов серии.
ПОРТРЕТ ЕКАТЕРИНЫ I
Из сюиты царских портретов; 1-ое и 2-ое издания (1742 - 1745)
По оригиналу И.Г. Таннауэра
Меццо-тинто. 336х230 мм. (лист обрезан)
1-е состояние
На изображении справа внизу монограмма из букв: AST
В картуше:Екатерина Алеγеевна Императрица и Самодержица Всероссiиская Catharina Alexewna Imperatrix totius Russiae.
Происхождение: cобрание Д.А. Ровинского (Санкт-Петербург); Румянцевский музей (с 1898); в ГМИИ с 1924
Инв. ГР-2853
Справочники: Ровинский Д.А. Подробный словарь русских гравированных портретов. СПб., 1886 - 1889. Т. 2, стб. 746, №7 (числится работой Зубова); Ровинский Д.А. Подробный словарь русских граверов XVI - XIX веков. СПб., 1895. Т. 1, стб. 357, №№5 - 7; Т.2, стб. 1213, №10; Морозов А.В. Каталог моего собрания русских гравированных и литографированных портретов. М., 1912. Т. 1, стб. 423-424, №5 (числится работой Зубова)
Является парной гравюрой к: Портрет Петра I
Показать парные гравюры вместе
Представлена в открытом платье, горностаевой мантии; с орденом св. Андрея Первозванного (звезда, лента).
Об атрибуции см.портрет Анны Петровны работы А.Ф. Зубова.
ПОРТРЕТ ПЕТРА I
Из сюиты царских портретов; 1-ой и 2-ой издания (1742 - 1745)
По оригиналу И.-Г. Таннауэра
Меццо-тинто. 360х260; 342х235 мм.
1-е состояние
Внизу слева монограмма из букв AST.
В картуше: Петръ Великiи Императоръ и Самодержецъ всероссiискiи Petrus Magnus totius Russiae Imperator et Autocrator Pater Patriae.
Происхождение: cобрание Д.А. Ровинского (Санкт-Петербург); Румянцевский музей (с 1898); в ГМИИ с 1924
Инв. ГР-5858
Справочники: Ровинский Д.А. Подробный словарь русских гравированных портретов. СПб., 1886 - 1889. Т. 3, стб. 1565 - 1566, №117; Ровинский Д.А. Подробный словарь русских граверов XVI - XIX веков. СПб., 1895. Т. 2, стб. 1213, №9; Морозов А.В. Каталог моего собрания русских гравированных и литографированных портретов. М., 1912. Т. 2, стб. 861, №83
Является парной гравюрой к: Портрет Екатерины I
Показать парные гравюры вместе
Об атрибуции см. портрет Анны Петровныработы А.Ф. Зубова.
Подробности Категория: Искусство России XVIII века Опубликовано 14.02.2018 14:06 Просмотров: 773Отец – выдающийся иконописец, а сыновья – гравёры. Художники Зубовы оставили заметный след в русском изобразительном искусстве.
Творчество отца относится к XVII в. Стиль – барокко . Работал в рамках канонической иконописи , но сумел создать выразительные и самобытные живописные образы, не выходя за рамки канона.
Фёдор Евтихиевич Зубов (1647-1689)
Фёдор Евтихиевич Зубов (Устюженец) родился в уральском Соликамске в семье солеваров и торговцев солью. Подписывая свои иконы, он всегда добавлял к своему имени слово «усолец», подчёркивая связь с родиной. Работать он начинал в Великом Устюге, отсюда его прозвище «Устюженец».
Фёдор Зубов «Илья Пророк в пустыне» (1672). 46 х 38,5 см. Ярославский художественный музей (из церкви Илии пророка в Ярославле)
В Устюге была своя школа иконописи. Устюжские иконописцы часто использовали в своих работах декоративное «узорочье», т.к. в основе устюжской росписи лежит растительный орнамент. Перенял эту традицию и Фёдор Зубов. Его иконы отличаются особым стилем: утончённым, с тщательно выписанными деталями, с интенсивным колоритом. Часто художник изображает природу, а на её фоне – святых лиц. Так в недрах иконописи формировался русский живописный пейзаж.
Иконы Фёдора 3убова обычно многосюжетны: один главный, остальные второстепенные, но все выписаны с большой тщательностью.
Фёдор Зубов «Апостольская проповедь»
Фёдор Зубов «Рождество Богородицы» (1680-е годы). 129 х 99 см. Музей древнерусского искусства им. Андрея Рублева (Москва)
Уже при жизни 3убов был признан как художник. Когда он был вызван в Москву в Оружейную палату – неизвестно, но предположительно в 1645 г. Ему поручали ответственные заказы, после смерти Симона Ушакова он был царским знаменщиком – руководителем жалованных иконописцев Оружейной палаты Московского Кремля. Работал над стенными росписями Кремлёвских соборов (Успенского, Архангельского), а также Новодевичьего, Донского, Новоспасского монастырей. Написал значительную часть иконостаса церкви Ильи Пророка в Ярославле.
Лучшей работой 3убова считается икона «Смоленской Богоматери» для Смоленского собора Новодевичьего монастыря (ок. 1670). Она исполнена в иконописном стиле, но реалистично: как женщина и как Царица Небесная.
Ещё две иконы Фёдора Зубова.
Фёдор Зубов «Андрей Первозванный» (1669). Из Чудова монастыря
Фёдор Зубов «Святитель Николай» (1677). 106 х 78 см. Из церкви с. Ознобишина близ Подольска
У Фёдора Зубова было два сына: Иван и Алексей. При жизни отца они ещё не были обучены мастерству живописца, т.к. отец их умер, когда старшему Ивану было 12 лет, а младшему Алексею – всего 7. Хотя вполне возможно, что Иван успел получить от отца какие-то навыки иконописи. После смерти Фёдора Зубова мальчикам было назначено пособие, и они обучались у других мастеров. Они стали известными гравёрами. Но это уже XVIII век, петровская эпоха.
Иван Фёдорович Зубов (1677-1743)
Иван Зубов. Гравюра «Врата Синодальные» (1721). Офорт, резец. 382 х 306; 364 х 250 мм
Гравюра выполнена по рисунку архитектора И.П. Зарудного
Вверху надпись: Врата Сүнодальные на входъ Iмператорскаго Величества съ торжествомъ мира, 1721 году.
Синодальные врата (архитектор И.П. Зарудный) – одна из четырех триумфальных арок, выстроенных в Москве к празднованию Ништадского мира со Швецией. Врата располагались в Китай-городе у Казанского собора.
Иван Зубов. Гравюра «Ботик Петра I» (1722). Офорт, резец. 735 х 555; 570 х 480 мм (левая часть); 735 х 557; 585 х 495 мм (правая часть)
Также выполнена по рисунку И.П. Зарудного.
Внизу справа надпись: Грыдоровалъ иванЗубовъ.
Наверху на ленте текст (в переводе на современный язык): «Это водное судно, хоть малого размера и построенное только для детских потех, но явилось плодоносным семенем великого в России корабельного флота. Называется это судно английский бот. Бот – по виду своему между суднами, английский – в Англии сделано и оттуда привезено в Москву».
Ботик был сделан в первой половине XVII в. для родственника Петра I боярина Н.И. Романова, впоследствии на нем учился мореходному делу юный Петр I. В 1722 г. ботик был выставлен перед Успенским собором в Москве, а затем торжественно перевезен в Петербург и установлен в Петропавловской крепости на пьедестале, сооружённом архитектором И.П. Зарудным.
На гравюре «Дедушка русского флота» изображён на постаменте со стороны правого и левого борта, с Андреевским флагом и штандартом с изображением четырех морей. На одной стороне постамента – аллегория Ништадского мира (два соединенных радугой города), на другой – аллегория создания военно-морского флота. Надписи на торцах постамента прославляют создание флота
Известны раскрашенные экземпляры гравюры.
Иван Зубов – автор гравюрных портретов «Екатерины I», «Петра II», видов села Измайлова.
Алексей Фёдорович Зубов (1682–1750 или 1751)
Русский художник, один из основоположников русской гравюры Нового времени.
Первоначально Алексей учился иконописному делу в Оружейной палате, где прежде работал его отец. Затем его учителем стал голландский мастер А. Шхонебек, который научил его «грыдоровать гербы» (для гербовой бумаги) и познакомил молодого художника с техниками . В этих техниках Зубов и работал, порою их совмещая. Именно гравюра, а не живопись, стала делом всей его жизни.
С 1711 г. Алексей Зубов служил старшим мастером сенатской типографии в Петербурге, но в 1727 г. типография закрылась, и он пытался устроиться в Гравировальную палату Академии наук, но там не было для него постоянной работы, и он вынужден был вернуться в Москву.
В Петербурге он создал лучшую свою работу – «Панорама Санкт-Петербурга».
Алексей Зубов «Панорама Санкт-Петербурга» (1716)
Алексей Зубов постоянно учился новым техникам гравировки, изучал приёмы западноевропейской барочной графики. В то же время он постепенно формировал свой стиль – торжественный, с оптимистическим пафосом.
Алексей Зубов. Портрет Петра I (1718). Офорт, резец. 270 х 315; 132 х 260 мм
Ему также принадлежат изображения морских сражений («Баталия при Гренгаме»), празднеств по случаю побед («Торжественное вступление русских войск в Москву после победы под Полтавой») и других важнейших событий того времени.
Алексей Зубов «Битва при Гренгаме» (1721)
Сражение при Гренгаме
– морское сражение, произошедшее 27 июля (7 августа) 1720 г. в Балтийском море около острова Гренгам (южная группа Аландских островов), которое явилось последним крупным сражением Великой Северной войны. Результатом сражения при Гренгаме стал конец безраздельного шведского влияния на Балтийском море и утверждение на нём России. Битва приблизила заключение Ништадтского мира.
А. Зубов создавал гравюры, пользуясь чертежами и проектами зодчих, например, М. Г. Земцова. При этом он сохранял документальность композиций, совмещая её с декоративностью гравированного листа и изображением предполагаемых построек. Виды города Зубов изображал «с птичьего полета» – это придавало изображаемым сценам масштабность.
Алексей Зубов «Летний дворец Петра I и Летний сад в Санкт-Петербурге» (1716)
Характерно, что в своих петербургских ведутах (городских пейзажах) Зубов часто изображал в виде уже возведённых еще только запроектированные здания.
Возвратившись в Москву, Зубов по-прежнему много работал. В 1734 г. он создал портреты Петра I, Петра II и Анны Иоанновны. Работал и по заказам церквей, богатых горожан.
Лучшие его портреты чёрной манерой: «Екатерины I», «Петра I», двух княгинь «Дарьи и Марьи Меншиковых»; резцом – «Екатерины I», «Головина» и «Стефана Яворского».
Алексей Зубов. Портрет Петра I (1742-1745). По оригиналу И.Г. Таннауэра. Меццо-тинто. 360 х 260; 342 х 235 мм
Алексей Зубов. Портрет Екатерины I (1742-1745). По оригиналу И.Г. Таннауэра. Меццо-тинто. 336 х 230 мм (лист обрезан)
Последние известные работы гравера датированы 1745 г., а последнее упоминание о художнике – 1749 г. Умер Алексей Зубов в бедности и почти в безвестности.
А. Ф. Зубов - крупнейший русский гравер петровской эпохи, один из первых мастеров светской гравюры.
После смерти в 1689 г. отца - Федора Зубова, выдающегося иконописца Оружейной палаты, - братьев Зубовых, Алексея и старшего Ивана (впоследствии тоже гравера) зачисляют туда учениками-иконописцами.
В 1699 г. Зубов был определен в ученики к голландскому граверу А. Шхонебеку, который приехал в Россию годом ранее по личному приглашению Петра I. Шхонебек научил Зубова работе в технике офорта, резцовой гравюры и так называемой "черной манеры" - меццо-тинто. Учеба заключалась прежде всего в копировании западноевропейских образцов. Но дать Зубову столь же прочную подготовку в рисовании с натуры, анатомии, пространственных построениях Шхонебек не мог.
Гравюра в это время была не столько определенным видом искусства, сколько своего рода средством массовой информации, так как давала возможность получить большое количество отпечатков одного и того же изображения. Практичный Петр I широко использовал гравюру для пропаганды проводимых им преобразований и запечатления важнейших событий своего царствования. Зубов более других русских граверов отвечал требованиям великой эпохи.
В 1710-11 гг. появляется первое крупное произведение Зубова - гравюра "Торжественное вступление русских войск в Москву после Полтавской победы", второй вариант которой он заканчивает уже в Петербурге. В юном "граде Петровом" он работает необычайно продуктивно и разнообразно, здесь рождаются его лучшие вещи. Это и "Свадьба Петра I и Екатерины в Зимнем дворце..." (1712), и замечательные, полные жизни и динамики, сцены морских сражений: "Баталия близ Гангута" (1715), "Баталия при Гренгаме" (1721). Это и знаменитые виды Петербурга, принесшие Зубову славу "первого поэта" города: "Вид Васильевского острова" (1714), "Панорама Петербурга" (1716), "Вид Санкт-Петербурга" (1727).
Гравюры Зубова просты по композиции - это панорамы. Со "школьной" точки зрения, в них немало ошибок - в рисунке, перспективных построениях и т. д. Но в самих ошибках художника - обаяние юности, когда все ново, все впервые. Энергия молодости, ощущение начала, утра, которое пронизывает всю петровскую эпоху, живет в гравюрах Зубова. Теснятся корабли на Неве, теснятся облака на небе, бегут волны, стреляют пушки, из труб дворцов и домов идет дым, по набережным прогуливаются дамы и кавалеры, едут экипажи, резвятся собаки. Все в движении. Это не просто вид города.
Это мечта, на глазах обретающая реальность, ведь многие здания, которые изображал Зубов, существовали еще только в проекте.
После смерти Петра I, в царствование Екатерины I, Зубов делает портрет императрицы (1726, с оригинала И. Адольского), гравирует, вместе с П. Пикартом, конный портрет Петра (1726), исполняет по заказу А. Д. Меншикова портреты жены и дочери "светлейшего" князя - Д. М. и М. А. Меншиковых (1726). Осенью 1727 г. закрывается Санкт-Петербургская типография, при которой Зубов состоял с момента приезда в северную столицу. Он пытается устроиться в Гравировальную палату Академии наук, но постоянную работу там так и не получает. К 1730 г. его уже нет в Петербурге, он возвращается в Москву.
В старой столице Зубов по-прежнему трудится очень интенсивно. В 1734 г. он создает портреты Петра I, Петра II и Анны Иоанновны. Много работает по заказам церквей и богатых горожан. Но вещи Зубова этого времени показывают, сколь тонок еще был слой новой культуры, сколь сильно зависели русские художники от окружения, сколь сильны еще были традиции допетровской эпохи. Тому свидетельство - известный "Вид Соловецкого монастыря" - огромная гравюра, выполненная Зубовым совместно с братом Иваном в 1744 г. Словно и не было видов Петербурга, баталий, портретов. Словно не было самой петровской эпохи. Словно никогда не покидал Зубов Москвы и Оружейной палаты. Последние известные нам работы гравера датированы 1745 г., а последнее упоминание о нем - 1749-м. Умер мастер в бедности и безвестности.
Свадьба Петра I и Екатерины в Зимнем дворце Петра в Петербурге 19 февраля 1712 года. 1712. Офорт, резец
Зимний дворец Петра I. Клеймо "Панорамы Петербурга". 1716. Офорт, резец
Вид Санкт-Петербурга. 1727. Офорт, резец
В 1726 году Зубов делает три замечательных портрета, исполненных техникой меццо-тинто, — «Екатерина I с арапчонком», портрет княгини Д. М. Меншиковой и портрет княжны М. А. Меншиковой.
На первом листе изображена Екатерина I в рост, с атрибутами царской власти. Она в пышном платье, поверх которого накинута горностаевая мантия. С помощью тонких приемов высветления зернистой медной доски переданы мягкие переходы света и тени, декоративное богатство складок дорогого платья и темного занавеса за фигурой Екатерины. Арапчонок стоит рядом с царицей, и его черное лицо и рука, поддерживающая подушку с державой, еще больше подчеркивают белизну лица, плеч и рук Екатерины.
На портрете внизу подпись: «Персону Тушевал И Адольский — Тушевал Алексей Зубов». Иван Адольский был известным русским живописцем Петровской эпохи, который работал вместе с Зубовым при Санкт-Петербургской типографии. Можно предположить, что Адольский как опытный живописец-портретист повлиял на гравера при совместном создании этого портрета.
Первую работу в черной манере «Персонку тушеванную» Зубов сделал, как уже упоминалось, под руководством А. Шхонебека в 1703 году. Сам факт, что после долгого, почти двадцатитрехлетнего перерыва Зубов вернулся к этой технике, можно объяснить влиянием Адольского, который мог почувствовать в черной манере (меццо-тинто) большие возможности для выявления объемов, контрастов света и тени, чем в гравюре резцом или офорте.
Подлинников двух других портретов Зубова, княгини и княжны Меншиковых, в известных русских собраниях гравюр нет. В отделе гравюры Государственного музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина есть только фотокопии, которые сделал еще Д. А. Ровинский с подлинников в Берлинском музее. По ним, конечно, о работах Зубова можно судить только приблизительно.
Зубов выполнил много портретов Петра I, больше, чем все остальные русские граверы: портрет Петра I на карте Европы, портреты Петра I и Екатерины I на двух гравюрах («Свадьба Петра I» и на «Панораме Петербурга»), портрет Петра I для «Книги Марсовой» и для «Кунштов корабельных», конный портрет Петра I, портрет в рост из собрания Государственного музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина и Государственного Исторического музея, сделанный в 1728 году, и после переезда в Москву — портрет 1734 года. Количество работ, ответственные заказы на исполнение портретов Петра для знаменитых изданий того времени позволяют сделать вывод, что современники считали Зубова лучшим гравером-портретистом. Но именно здесь, в этой большой портретной галерее, мы встречаемся с необычной пестротой в стиле и в манере исполнения, с художественно неоправданным нагромождением различных аллегорий и символических фигур, взятых с гравюр Шхонебека, Пикарта и мастеров Оружейной палаты.
Создавая портреты Петра I, Зубов находился в том же положении, что и авторы предисловий различных книг, издаваемых в петровское время, которые старались, как могли, придумывать достойные для имени Петра эпитеты: «богом венчанный, укрепляемый и прославляемый, священнейший монарх»; «благочестия поборник и разоритель идолослужения»; «неусыпающий в бранях воин-победитель на земле и на суше, любитель мудрости и основатель красоты и славы своего отечества» и тому подобное. Некоторые работы Зубова выглядят иллюстрациями к этой пышной словесной риторике.
Положение Зубова начинает меняться после смерти Петра I. Правда, дела Санкт-Петербургской типографии, в которой постоянно работал гравер, стали плохи уже начиная с 1721 года, когда на место М. Аврамова директором назначили Г. Бужинского. Занимая много других государственных постов, Бужинский тяготился обязанностями директора Санкт-Петербургской типографии, и, в конце концов, как говорили в то время, она пришла в конечное разорение и истощение, 15 декабря 1724 года в типографии побывал сам Петр I. После его посещения начальником ее вновь назначили Абрамова. Возможно, что Абрамов при поддержке Петра смог бы улучшить деятельность своего детища, но события общественно-политической жизни в России изменяют положение сподвижников Петра. После его смерти в течение нескольких лет многих его приближенных устраняют, а некоторые, например Я. В. Брюс, сами отходят от активной политической и практической деятельности.
Аврамов, который был ревностным сторонником преобразований Петра I, в это время выступил против его церковных реформ. В царствование Анны Иоанновны он был обвинен во враждебном отношении к церкви и в подрыве самодержавной власти, заточен в монастырь, а затем сослан в Охотск.
Дела типографии идут все хуже и хуже. После закрытия Санкт-Петербургской типографии начинаются мытарства Зубова в Петербурге, которые заканчиваются переездом в Москву.
От этого времени сохранилось его прошение на имя императора Петра II и несколько записей, опубликованных в «Материалах для истории Императорской Академии наук», среди которых имеется единственная, написанная по всей вероятности, Шумахером, характеристика Зубова. Приведем ее по возможности полностью. Он пишет, что один из мастеров, «который Лифляндскую карту грыдоровать начал, от нас ушел, и я подал о нем известие в полицымейстерскую канцелярию, чтоб его сыскать и когда он сыщется, то я его заставлю в железах работать. Ростовцев есть такоже зело непотребный человек: он у меня уже две медные доски заложил, и сие меня принудило Зубова, который кажется весьма добрый человек, принять. Он теперь над плантами работает, а когда они все в готовности будут, то будет он вместе с протчими над ландкартами трудиться». Этот отрывок хорошо представляет атмосферу, в которой работали граверы Академии наук в 1728 году, и отношение к Зубову.
В прошении Зубова на имя Петра II 1728 года он пишет, чтобы ему «денежное жалованье по определенному окладу, из академической канцелярии выдать сполна, чтоб я мог с домашними своими без нужды пропитание иметь и с долгами безволокитно расплатиться». После этого прошения почти через год в Академию наук был написан запрос, в котором спрашивали: «При оной академии сколько грыдорованного и тушеванного дела мастеров имеется и с какими окладами, и имеются ли при них русские ученики и сколько, и вышеупомянутого грыдорованного дела мастер Алексей Зубов в ту академию надобен ли?». На это последовал такой ответ: «Не токмо вышеобъявленный Алексей Зубов при Академии наук, но хотя бы и кроме его и двадцать человек надобны, и оного художества работы есть довольно. Однако из положенной на академию наук суммы им в дачу жалованья производить не из чего, для того, что оной суммы и кроме того и на академию наук в дачу недостает». При этом в ответе сообщалось, что аугсбургский гравер Вортман получает 800 рублей, Эллигер — 300 рублей, Унферцахт — 180 рублей. Денег для жалованья не хватало только русским мастерам. К 1730 году ни одного петровского мастера в штате Гравировальной палаты Академии наук уже не числилось. Очевидно, в это время Зубов, потеряв последнюю надежду получить постоянную работу и жалованье в Петербурге, уезжает в Москву.
В Академии наук Зубов выполнял заказы по случаю; делал карты, планы, нарисовал глобус. В 1727 году, в год, когда закрылась Санкт-Петербургская типография, гравер создает свой последний вид Петербурга.
Сюжет давно ему знаком. Он изображает набережную, по которой прогуливается петербургская знать, Неву с многочисленными кораблями и ботами, каменные бастионы и колокольню с высоким шпилем Петропавловской крепости, широкую Троицкую площадь и высокое, покрытое облаками небо. Художник искусно передает воздух и ветер, который вздувает паруса, играет в полотнищах флагов, гонит по небу легкие облака. Гравер ни в чем не встречает затруднений, ему все подвластно: и тайны техники, и мельчайшие подробности рисунка. Фигуры людей, разнообразнейшие формы судов, игра предвечернего неба — все подмечено на натуре и нарисовано художником с большой свободой и непринужденностью. Вид Петербурга окутан мягким светом заходящего солнца. В своем творчестве художник прощается с этим городом навсегда.
После того как Санкт-Петербург стал официальной столицей Российской империи, Москва сделалась центром оппозиции петровским нововведениям и проникновению на Русь культуры Западной Европы. При Петре I четко определяется граница между официальной гравюрой, обслуживающей интересы государства, и популярной народной гравюрой, лубком. Центром официальной гравюры в XVIII веке становится Петербург, центром создания лубочных картинок становится Москва.
Это ясно определившееся разделение можно заметить и раньше, в искусстве XVII века. С одной стороны, С. Ушаков, А, Трухменский, В. Андреев, явно тяготевшие к западноевропейским формам гравюры, с другой стороны — Леонтий Бунин, совершенно отличный от этих художников мастер, со своим ярким декоративным искусством, очень близким к народному лубку.
В Москве гравировальная манера Зубова меняется. Глядя на его работы этого периода, вспоминаешь, что он в молодости работал в кругу мастеров-иконописцев Оружейной палаты и традиции искусства XVII века ему органически близки. Весь первый период своей деятельности в Москве, во время обучения у Шхонебека и во время самостоятельной работы до отъезда в Петербург, в нем как бы сочетаются два мастера: один работает в традициях Оружейной палаты, другой — новый, находится под влиянием западноевропейской гравюры. В Петербурге эта двойственность почти целиком исчезает, он работает как вполне сложившийся реалистический художник, хотя иногда старые формы дают о себе знать, например в портрете Петра I для «Книги Марсовой», в изображении медальонов в «Грейнгамской пирамиде».
После смерти Петра I, к концу работы Зубова в Петербурге, уже начинается поворот к старому. В 1725 году по заказу синода Зубов делает портрет Екатерины I. Он изображает императрицу по традиции, идущей от картины С. Ушакова «Насаждение древа государства Российского». Сам портрет Екатерины награвирован мастерски. Окружение его сделано уже совершенно в другом стиле. Внизу, у нижнего края гравюры, нарисован ствол дерева, от которого по всему полю листа тянутся лавровые ветки. Среди этих ветвей помещено пятьдесят шесть медальонов с портретами князей и царей Московского государства. Может быть, эту традиционную форму изображения Зубову подсказал синод, чтобы подчеркнуть законность преемственной власти Екатерины I после смерти Петра I. Во всяком случае, в гравюре явственно звучит возврат к старине.
В коллекции отдела гравюры Государственного музея изобразительных искусств им. А. С. Пушкина и Государственного Исторического музея имеются подписанные Зубовым листы — портрет Петра I. Эта гравюра не описана у Ровинского и, видимо, была ему неизвестна. Возможно, она сделана вскоре после переезда Зубова в Москву. На большом листе изображен в рост Петр I. Фигура свободно размещена в пространстве, величие позы удачно подчеркивает горностаевая мантия, охватывающая всю фигуру. Лицо моделировано пунктиром, как это обычно делает Зубов. Привлекает внимание живой, выразительный взгляд царя.
Все эти особенности связывают работу Зубова с его прежними гравюрами. Но фигура на этом портрете, особенно на листе из коллекции Государственного музея изобразительных искусств им. А. С. Пушкина, уже изображена более плоскостно. Здесь налицо признаки будущих перемен, которые окончательно определятся в портретах 1734 года.
К этому времени Зубов полностью отходит от манеры исполнения своих гравюр петербургского периода и возвращается к старой, знакомой манере, присущей мастерам Оружейной палаты.
В 1734 году Зубов сделал четыре портрета русских царствующих персон: Петра I, Екатерины I, Петра II Анны Иоанновны. Все листы подписаны: «Грыдоровал в Москве Алексей Зубов 1734 г.». Эти работы отмечают резкий поворот в творчестве гравера.
Действительно, портреты 1734 года нельзя сравнить по манере исполнения ни с «Баталией при Грейнгаме», ни с «Панорамой Петербурга», ни с портретами, выполненными в черной манере (меццо-тинто).
Для всех четырех портретов оригиналами служили работы мастера Гравировальной палаты Академии наук А. X. Вортмана. При сравнении портретов Зубова и Вортмана особенно сильно обнаруживается изменение художественного стиля русского гравера.
От оригиналов Вортмана в гравюрах осталась только композиция с центральной фигурой в рост и аксессуары. Все остальное сделано в другом стиле, органически связанном не с западноевропейской гравюрой, а с работами мастеров Оружейной палаты, типографии В. Киприянова и Московской синодальной типографии.
Портреты Зубова 1734 года декоративные, с выявлением линейной, а не объемной структуры образа, продолжают в новых условиях и в другое время старые традиции.
В последний период своего творчества Зубов по-прежнему работает очень много. Около одной трети его творческого наследия составляют листы «духовного содержания». Он выполняет много заказов церкви, богатых и именитых горожан.
Среди поздних работ художника выделяется огромная гравюра «Вид Соловецкого монастыря» (1744). В основе ее композиции лежит старый иконописный образец. Зубов сделал эту гравюру вместе со своим братом Иваном, но различить индивидуальные художественные особенности каждого из них в этой работе невозможно. Круг творческой жизни Алексея Федоровича Зубова замкнулся.
В последний раз имя и фамилия Алексея Зубова упоминаются в церковных исповедных книгах в 1749 году. Вероятно, около 1750 года он скончался.
Его жизнь, особенно в конце пути, отмечена житейскими тяготами и лишениями, но среди забот о хлебе насущном, среди работ для существования мы постоянно видим творческие удачи, где его талант прорывается наружу.
Творчество Зубова, воспринявшее традиции искусства Оружейной палаты и западноевропейской гравюры, насыщенное духом Петровской эпохи, явилось основой для дальнейшего развития русской реалистической гравюры на металле и стало заметным явлением в истории русского изобразительного искусства первой четверти XVIII века.
Работы Зубова открывают жанр пейзажной гравюры, в особенности ее городского и морского видов. Среди мастеров первой четверти XVIII века он считался также и одним из лучших граверов-портретистов.
Техническое мастерство художника не ограничилось только работой в офорте, он, единственный среди русских художников того времени, обращался к меццо-тинто.
Зубов работал с натуры. Так сделаны его «Торжественное шествие после Полтавы», «Свадьба Петра I», «Панорама Петербурга», фейерверки и некоторые другие листы. И это особенно подчеркивает значение его творчества в развитии русского реалистического искусства.
Изображение Зубовым Петербурга и его окрестностей предшествует работам М. Махаева и других художников, которые преемственно продолжили эту тему в нашем искусстве. У М. Махаева чувствуется западноевропейская выучка без примеси, как у Зубова, старых традиций русского искусства. Его строгие перспективные рисунки выверены не только требовательной школой Джузеппе Валериани, но и чертежами, планами, работой на натуре с помощью камеры-обскуры.
В сравнении с ним творчество Зубова выглядит более самобытным. Зубов рано стал работать самостоятельно, без учителей. Рисуя натуру, он полагался только на свои собственные ощущения и впечатления, но он видел и чувствовал масштабами своей эпохи — Энергично, просторно, деятельно, не созерцая окружающий мир, а рассказывая о том, что в нем, буквально на глазах одного поколения, переделывалось, перестраивалось, менялось. Отсюда и темы его гравюр, и бытовые подробности, и широкий охват пространства, увиденного как бы с высоты птичьего полета, будь то морская баталия, праздничное шествие, панорама новой столицы.
Но самое главное в творческом отношении, что отличает этого замечательного русского мастера, то, что Зубов все делал сам — и подготовительные рисунки, и исполнение их на металле. Он видел и мыслил сразу в материале своего искусства, отчего его замыслы точно воплощаются в сделанные им же самим гравюры.
В своих лучших произведениях Зубов полностью преодолел утилитарный характер петровской гравюры первого десятилетия XVIII века. Яркие художественные черты его творчества целиком раскрылись в таких работах, как «Триумфальное шествие после Полтавы», «Свадьба Петра I», «Баталия близ Гангута», «Баталия при Грейнгаме», «Васильевский остров», «Панорама Петербурга».
Зубов наиболее полно и широко отразил бурную эпоху преобразования Русского государства, вдохновенно рассказал нам о строительстве Санкт-Петербурга, о пышных празднествах и фейерверках, о знаменитых петровских баталиях и викториях. Он, пожалуй, единственный гравер во всем русском искусстве, которому посчастливилось явиться выразителем целого периода русской истории, причем периода значительного, переломного, обновившего жизнь Русского государства.
И сейчас мы представляем Петровскую эпоху преимущественно теми образами, которые сохранила для нас гравюра. Историческая ценность работ Алексея Федоровича Зубова усиливается их несомненными художественными достоинствами, и мы видим на его произведениях не только внешние черты петровского времени, но и остро чувствуем сам внутренний, духовный мир эпохи с ее идеалами, надеждами, стремлениями и свершениями!
По книге: М.С. Лебедянский "Алексей Зубов"
При Петре I искусство целиком было поставлено на обслуживание общегосударственного дела. И как раз, поэтому из всех видов изобразительного искусства Петровской эпохи именно гравюра получила наиболее сильный импульс для своего развития: она легче и быстрее живописи и тем более скульптуры отзывалась на нужды времени, на нужды государства. Мастера гравюры исполняли десятки листов необыкновенно широкого жанрового диапазона.
Как и многое в Петровскую эпоху, гравюра начинается с приглашения в Россию иностранного мастера - голландца Адриана Шхонебека. Он был профессиональным гравером, работавшим в различных техниках, главным образом - в офорте; за семь лет пребывания в России он обучил гравировальному искусству ряд учеников, среди которых ставший лучшим из граверов Петровского времени - Алексей Зубов.
Зубов был сыном иконописца и миниатюриста царской Оружейной палаты Федора Евтихиевича Зубова, происходившего из семьи потомственных иконописцев. Когда Алексею было семь лет, отец умер, и его вместе с братом Иваном взяли «в учение иконного художества» в Оружейную палату. Десять лет Алексей Федорович Зубов работал в иконописной мастерской, где он учился у лучших мастеров того времени, а в 1699 году он был отдан в ученики Шхонебеку и работал под его руководством до смерти последнего в 1705 году. О первых годах творчества Зубова почти ничего не известно, его искусство открывается нам с 1711 года, когда он вместе с другими мастерами Оружейной палаты переезжает в Петербург. На глазах у Зубова новый город поднимался из болота, - росли колокольня Петропавловской крепости, здание Адмиралтейства, многочисленные дворцы Петра и его приближенных; по Неве плыли только что построенные парусные корабли. В 1713 году Санкт-Петербург объявляется официальной столицей Российского государства. Первым прославителем и поэтом Петербурга в русском искусстве стал Алексей Зубов.
В своих гравюрах «Васильевский остров», «Панорама Петербурга», «Летний дворец», «Вид Петербурга» и во многих других Зубов не только запечатлевает вид города и его зданий, - в них живет сам энергичный дух Петровской эпохи. По мастерству и умению дать как бы не только портрет, но и характер новой столицы особенно поразительна «Панорама Петербурга» (1716). Сделанная по заказу Екатерины I всего за несколько месяцев, эта огромная гравюра (почти два с половиной метра в длину), склеенная из нескольких листов, вбирает в себя весь широкий невский простор с панорамой молодого города. Зубов создает в каком-то смысле образ некоего идеального Петербурга, - недаром он изображает не только уже построенные здания, но и те, которые к 1716 году существовали только в чертежах и эскизах (и некоторые так и не были построены) . Образ этот определяется, в первую очередь, даже не видами зданий, но Невой с надутыми парусами кораблей на переднем плане и огромным небом с клубами облаков сзади - пространство, воздух, движение заполняют эту гравюру. А громадный картуш наверху в виде развевающейся ленты с надписью «Санкт-Питербурх» вносит особую мажорную ноту. Глядя на панораму Зубова, вспоминаешь пушкинское: «Россия вошла в Европу, как спущенный корабль, - при стуке топора и при громе пушек».
И кажется естественным, что другой излюбленный жанр Зубова был изображение морских баталий. Известно, какое значение придавал Петр I своим морским победам над шведами, и эти триумфы новой России всегда будут зрительно связаны с гравюрами Зубова. Уже в листе «Васильевский остров» (1714) Зубов на переднем плане гравирует корабли русской эскадры, входящие в Петербург вместе с пленными шведскими судами, захваченными у мыса Гангут. Но битве при Гангуте он посвятил и особую композицию (1717), где изображается нападение русских галер на шведский флагман. Клубы пушечных залпов, ярость сражения, торжественная громада парусов на шведском фрегате - все это создает образ одновременно динамичный и величавый. И тающее вдали морское пространство, и с необыкновенной ясностью награвированные суда, весла, такелаж придают гравюре оттенок легкой рациональности, столь характерной для всей петровской культуры. Зубов не протоколирует баталии, не делает тактическую схему сражения, как это часто было принято в то время, - это живые образы, очень выразительные и вместе с тем необыкновенно графически декоративные.
Зубов оставил свыше ста гравюр. Среди них и многочисленные иллюстрации, главным образом, для «Книги Марсовой» (1713) с планами сражений, и такие гравюры, как «Свадьба Петра I» (1712), и карты русско-турецкой границы (1705), и «Триумфальное шествие после Полтавы» (1711), и многочисленные портреты. Портреты Зубова - выразительны и профессиональны, но хотя он был самым популярным портретистом-гравером Петровского времени, в этом жанре он не оставил таких замечательных листов, как в городских видах или баталиях. Лишь один из его портретов достигает, пожалуй, его высшего уровня.
Это конный портрет Петра I, сделанный при поднесении ему звания «Отца Отечества». Многочисленные аллегорические фигуры только подчеркивают триумфальную выразительность конной фигуры императора.
После смерти Петра Зубов вскоре оказался без заказов, без работы, без жалования. Петербургская типография, при которой он работал, закрылась. Русские мастера стали никому не нужны, работают только граверы-немцы; люди Петровского времени оказались сразу не в чести. Очевидно, в 1728 году Зубов, в поисках работы, уезжает в Москву, где снова работает среди мастеров Оружейной палаты и делает портреты. После 1744 года, которым датирована огромная гравюра Зубова «Вид Соловецкого монастыря» (1744), его имя нигде не встречается, и никаких сведений о нем не сохранилось.
Одна из последних известных нам гравюр художника - это «Вид Петербурга» (1727). На переднем плане - набережная с прогуливающимися кавалерами и дамами, дальше - Нева, наполненная кораблями с поднятыми парусами, и вдали - здания на той стороне реки, бастионы Петропавловской крепости с колокольней. Может быть, никогда до этого Зубов не гравировал такого красивого, воздушного и естественного по композиции листа. Здесь словно бы соединяются все любимые художником мотивы. Здесь он прощается с Санкт - Петербургом.
Русская гравюра прошла долгий путь, она существует уже триста лет, но Алексея Федоровича Зубова можно назвать первым национальным русским художником нового времени.
Источник: "Художественный календарь 100 памятных дат", М., 1982 г.
|
.
|
