Ещё утром Леонид Красов – молодой хирург, спортсмен – был здоров и счастлив. А днём.…Поехал с друзьями в Подмосковье покататься на лыжах. Взлетел с трамплина, с которого раньше прыгал не раз, не заметив, что кто-то накануне передвинул стол отрыва. И изменённая траектория полёта направила его прямо на кол от старого забора, торчавший из под снега.
Сильный удар – и на какое-то время мир перестал существовать. Когда же пришёл в себя, то почувствовал, что не может шевельнуть ни рукой, ни ногой. Понял: его парализовало. Медленно и спокойно, словно речь шла о ком-то посторонним, стал отдавать распоряжение обступившим товарищам: «Трогать мен не надо. Видимо, сломан позвоночник. Позвоните в институт Склифосовского: там меня знают, пусть приедут…».
И Вт операция. Диагноз: перелом-вывих поясничного позвонка и осколочные переломы трёх соседних с частичным разрывом спинного мозга и семи нервных корешков
«конского хвоста».
Врачи не скрывали от коллеги, что его ждёт. Он никогда не будет ходить, не сможет сидеть. Только лежать (если выживет). Ему было тогда тридцать четыре года, он был полон сил, собирался писать диссертацию. В один миг всё оборвалось в его жизни, да и сама жизнь теперь висела на волоске.
Сколько людей в такой ситуации мирятся с неизбежным, теряют способность бороться и, пролежав неподвижно какое-то время, погибают. Надо сказать, что минуты слабости были и у Леонида Красова. Приходили даже мысли о самоубийстве. И, может быть, поддавшись отчаянию, он бы осуществил задуманное. От этого последнего шага его спасла книга австрийского врача и писателя Гуго Глязера «Драматическая медицина», посвящённая отважным медикам, которые во имя спасения чужой жизни рисковали своей собственной: ставили на себе опасные опыты. После знакомства с ней Красов задумался: а, не поставить ли на себе медицинский эксперимент, то есть, изучая свою болезнь и выискивая способы преодолеть её, помочь тем самым и другим товарищам по несчастью?
Врач и спортсмен (он закончил ещё и институт физкультуры), Красов хорошо знал, как велики резервы человеческого организма. Значит, надо заставить его использовать эти резервы в борьбе за восстановление. Как? С помощью движения. Но каким образом может двигаться парализованный больной? Оказалось – может! Вопреки предписаниям врачей, рекомендовавших полный покой, он просил медсестёр и санитаров постоянно шевелить его, поворачиваясь с боку на бок, перекладывать со спины на живот. В первый же день после операции начал заниматься с методистом лечебной физкультуры Антониной Тимофеевной Ляпушкиной, ставшей его единомышленницей.
Какой же это был беспокойный больной! Он работал на своём ложе с утра до ночи. С начало выполнял пассивные упражнения с помощью методиста, медсестёр, друзей, потом, используя различные приспособления, сделанные по его чертежам, стал шевелиться и сам. Превозмогая нестерпимые боли, слабость, он не давал отдыха своему почти безжизненному телу. Порой боли становились просто чудовищными, и он готов был крикнуть своим спасателям: «Уйдите, оставьте меня в покое! У меня нет больше сил терпеть!». Но не кричал, а, крепче стиснув зубы, продолжал трудиться. Ибо знал: покой для него – смерть. Спасёт только движение.
Позже он запишет в своём дневнике, мысленно обращаясь к собратьям по беде: «Начинайте действовать сразу же после травмы, пока не упущено время. Не идите на поводу у болезни, не приспосабливайтесь к ней, а боритесь всеми возможными средствами. Действуйте, как в спорте, не ждите, пока противник уложит вас на лопатки, а наступайте сами. Кто бьёт первым, берёт вверх!»
Он бил первым, не давая болезни одолеть. И случилось невероятное. Обреченный на полную неподвижность человек вопреки прогнозам врачей, вопреки всякой логике через четыре месяца (неимоверно короткий срок!) встал на ноги. Первые шаги упакованными гипсовыми лангеты ногами сделал при поддержки двух помощников. Всего несколько метров - от постели до окна. Но каким же длинным показался ему этот путь!
С того дня Красова уже нельзя было удержать в постели. Сначала, его поддерживали санитары, потом друзья сделали по его проекту манеж, и он вышел с ним в коридор. А вскоре ему захотелось на воздух.
И снова уговоры: «Рано, опасно!» Но он добился таки своего!.. Нет, это не было просто блажью. Красов знал, что природа – самый лучший, самый добрый врач. Больному обязательно нужно дышать лесным воздухом, любоваться свежей зеленью, нежной красотой цветов и смотреть в глубокую синь неба. Природа, как ничто другое, даёт нам мощный энергетический заряд.
Как и ожидал Красов, пребывание в больничном саду влило в него новые силы – восстановление пошло быстро. Позже такую же стимулирующую роль сыграла вода. «Она представляет парализованному очень широкие возможности для восстановления, - писал Красов в своём дневнике. – В это я смог убедиться на собственном примере. В воде я был на равнее со здоровыми. Мне не нужны были здесь ни костыли, ни палочки. Я свободно передвигался по дну, не боясь ни падений, ни травм. Поэтому плавать парализованному, как и ребёнку надо раньше, чем ходить».
…Несколько месяцев он пользовался костылями. Но знал, надо как можно быстрее от них избавиться, иначе ухудшиться кровообращение рук и может наступить паралич. И сделал это, сменив костыли на канадские палочки с подлокотниками. И, наконец, стал ходить с обычными.
В то время мы и познакомились с Леонидом Красовым. Журнал, в котором я тогда работала, поместил о нём материал, вызвавший много откликов, и Леонид Ильич пришёл почитать письма…
Прошло двадцать с лишним лет. Все эти годы в редакцию приходили письма, адресованные Красову, и я решила снова повидаться с ним. Ехала к нему домой и с грустью думала о том, что, наверное, встречу человека, обречённого недугами, потерявшего силы, но…
Леонид Ильич открывает дверь, и я вижу моложавого, красивого мужчину. Вот только волосы стали совсем седыми.
Как он жил эти годы? Боролся и продолжает бороться каждый Божий день
«После катастрофы я полюбил жизнь по иному, - говорит Красов. – Понял, какая это драгоценность. Вера в победу была сумасшедшая. Счастье, что рядом оказались друзья. Счастье, что они есть и сейчас».
Красов трудиться по двенадцать часов в день. Особенно старается выработать в себе гибкость. («По гибкости со мной сейчас и не сравнится и молодой парень»). Изучал систему закаливания. Посетивший его однажды зимой Порфирий Корнеевич Иванов посоветовал обливаться холодной водой. «Она снимет ваши боли», - пообещал чудесный старец. Так и вышло. Мучившие Леонида Ильича много лет бесконечные боли через полгода отступили.
Естественно, для многих упражнений необходимы были спортивные снаряды и тренажёры. Не те, что продаются в магазинах, - всё надо было придумывать заново. За годы болезни он сконструировал аппарат для интенсивной механотерапии, параллельно надкроватные брусья с меняющимся уровнем, манеж с коленоупором и ряд других приспособлений, получив за каждое авторское свидетельство.
Несколько лет Красов работал в институте имени А. В. Вишневского. Поставил там на ноги многих лежачих. А потом как-то получилось, что его уникальный опыт, его редкие знания оказались институту не нужными. Пришлось уйти.
Но о Красове уже знали. Со всех концов страны ему приходили письма («мешки писем, полных слёз»), а потом стали приезжать больные, и он с ужасом осознал, что помочь всем просто не в состоянии.
В ту нашу встречу, Леонид Ильич показал мне свои дневники. Посетовал, как много в них важного и ценного для спинальных больных, прямо хоть книгу издавай, и неожиданно спросил: «Не согласитесь ли вы мне помочь?»
Так начали мы работать над книгой, которую назвали «Одолевший неподвижность». Удивительная жизнь раскрылась передо мной: трагичная и прекрасная. Прекрасная потому, что её герой выходил победителем из самых экстремальных ситуаций, что его окружали замечательные люди и ещё потому, что в него были влюблены прекрасные женщины.
В чём же заключается магия этого человека? Почему люди так тянутся к нему, инвалиду, когда столько здоровых страдает от одиночества? Ответ на этот вопрос я нашла в его дневниках. «Не сосредотачивайся только на своей беде, - пишет Леонид Ильич, - а живи полной жизнью, и ты заставишь окружающих забыть о твоём физическом недостатке. Стань интересным другом, и тогда возле тебя всегда будут люди».
Он постоянно работал и работает, и результатом его большого труда стала книга, которая готовиться сейчас к печати в издательстве «Советский спорт». В ней много размышления, анализа, важных советов, в которых нуждаются специальные больные (и не только они, советы Красова помогут больным с самыми различными заболеваниями), ведь никогда ничего подобного для них ещё никогда не публиковалось. Венцом книги является уникальная методика Красова. Методика, испытанная на самом себе и на многих больных и давшая её автору возможность дарить людям радость, возвращать веру в себя, здоровье.
P>S> Более подробно с опытом доктора Красова и его книгой «Одолевший неподвижность» вас познакомит газета «Домашний доктор» (подписной индекс 32254 в Каталоге Федерального управления почтовой связи при Минсвязи России).
Уважаемая редакция, у нас в семье случилось несчастье.
Моя племянница попала в аварию в мае 2004 года, ей 19
лет. Врачи поставили диагноз: закрытый перелом-вывих
последнего грудного и первого поясничного позвонков
с повреждением спинного мозга, нарушением функций нижних
конечностей и тазовых органов; перелом ключицы и лопатки
слева. На третий день после травмы ей сделали операцию
на позвоночнике, вставили дорогостоящие пластины. Через
три недели сделали вторую операцию на ключице, сразу
перелом ее не заметили, срослась она с большим смещением.
Выписали через полтора месяца домой.
Мы живем в селе и практически остались один на один
с болезнью. Сейчас племянница лежит дома. После аварии
прошло 10 месяцев. Стали надевать корсет и сажать ее
на постели, опускаем ноги. У нее никак не проходят пролежни:
образуется корочка, но, чуть заденешь ее, она срывается
и ранка кровоточит. Как можем выхаживаем племянницу,
лечим тем, на что хватает денег. Семья многодетная,
неполная. И раньше с такими больными было очень трудно,
а сейчас и подавно.
Сама я тоже медицинский работник (фельдшер) и понимаю
всю сложность ситуации. Медицина бессильна что-то сделать
для таких больных, она их бросает на произвол судьбы.
Отчаяние и безнадежность охватывают больных и родственников.
Выживайте как хотите. Вот и приходится самим бороться
за жизнь родного человека, искать свои пути и методы
лечения, тем более что у племянницы появилась положительная
динамика, хотя и незначительная. Она начала чувствовать
наполнение мочевого пузыря, в ногах периодически возникают
боли (говорит: “Будто кто-то дергает за ноги”). Несколько
раз приливало тепло к ногам, иногда ощущает прикосновение
наших ладоней, но четко разобраться в ощущениях не может.
Помню лет 25-30 назад прочитала книгу доктора Л.И. Красова
“Путь из бездны”. Без слез я не могла ее читать. Была
потрясена стойкостью и мужеством этого человека. После
несчастья с племянницей я вспомнила, как доктор Л.И.
Красов выхаживал себя, фактически победил болезнь. Я
стала везде, где могла, искать литературу, связанную
с такими случаями. И на днях нашла в библиотеке журнал
“ФиС” № 9 за 2004 год, а в нем статью доктора ФиС “Перелом
в сознании”. Перечитала ее несколько раз и снова восхитилась
мужеством доктора Красова, который вырвал себя с того
света, сделав невероятное. У меня большая просьба к
доктору ФиС: покажите мое письмо доктору Красову. Я
понимаю, что таких писем приходит к нему много и на
все он не может ответить, но все-таки надеюсь.
Думаю, что и вам, доктор ФиС, наша боль понятна и близка,
потому что вы три или четыре раза тяжело травмировали
позвоночник. Жаль только, очень скупо рассказали о своем
методе выздоровления. Однако за статью “Перелом в сознании”
огромное спасибо.
Александра Алексеевна МОТИНА, с. Исаклин, Самарская
обл.
Владимир ПРЕОБРАЖЕНСКИЙ
Герой России полковник А.Л. Красов
– В начале августа я находился в служебной командировке в городе Пушкине под Петербургом. Наша 76-я десантно-штурмовая дивизия (она находится во Пскове. – Ред.) должна была участвовать в тактических учениях «Ладога–2008», и мы проводили рекогносцировку возможной площадки приземления на полигоне «Каменка». В два часа ночи 8 августа 2008 года мне позвонил оперативный дежурный нашей дивизии и сказал, что сегодня же в четыре утра я должен быть у командира дивизии. Спрашиваю: «А что случилось?». Отвечает: «А смотрите по телевизору новости». Я включил телевизор – показывали горящий Цхинвал. Стало ясно: началась война…
Срочно закончив свои дела, только вечером 8 августа я смог вернуться в дивизию. К тому времени первая батальонно-тактическая группа десантников уже вылетела в Северную Осетию. После проведения строевого смотра наша группа осуществила погрузку в самолёты и вслед за ними вылетела в Беслан.
Аэродром Беслана – гражданский. Он не приспособлен для приёма большого количества военных самолётов. Эту проблему пришлось решать так: сначала нужно посадить первые пять самолётов, в быстром темпе выгрузить и отправить. Только после этого появляется возможность посадить следующие.
Там на месте, когда мы прилетели, заместитель командующего ВДВ генерал-майор Вячеслав Николаевич Борисов сообщил, что осетинские части и ополченцы ведут ожесточённые бои с грузинами и уже погибло несколько десятков российских миротворцев. Эта страшная новость, конечно, повлияла на настроение бойцов. Все как-то подобрались внутренне – стало ясно, что будем сражаться до конца. Я не могу сказать, что люди были одержимы чувством мести. Просто всем стало очевидно, что справедливое возмездие за погибших товарищей и убитых мирных жителей должно наступить обязательно.
Здесь же на аэродроме генерал-майор В.Н. Борисов уточнил нам задачу. И в ночь мы совершили марш по маршруту Беслан–Алагир–Рокский туннель. Не будет преувеличением сказать, что тогда наши механики-водители совершили коллективный подвиг. Представьте: ночь, горная дорога, ограниченная видимость, огромное скопление техники, встречное движение машин с беженцами… Личный состав, который, исходя из чеченского опыта, передвигался сверху на броне, а не внутри машин, имел ещё возможность хоть как-то глаза сомкнуть, а механики-водители, те не могли отвлечься ни на секунду, ведь на некоторых участках, прямо у обочины дороги, начиналась уже пропасть, на дне которой, на глубине четырёхсот метров, бурлила горная река. Одно неверное движение – и машина вместе с десантниками улетит вниз…
В голове пронеслась мысль: как хорошо, что в июле 2008 года в Северной Осетии были проведены дивизионные командно-штабные учения. Они закончились буквально за неделю до начала войны. Тогда мы тщательно изучили все дороги, ведущие к Рокскому тоннелю. На территорию Южной Осетии, конечно, мы тогда не переходили, но именно там наши механики-водители получили очень нужную практику передвижения в условиях горной местности. Думаю, поэтому во время этого ночного марша не было ни одной поломки и ни одной задержки.
Тоннель, протяжённость которого три километра восемьсот метров, был нами преодолён часов в десять утра, и к вечеру мы сосредоточились в Джаве. На следующий день утром совершили марш к юго-восточной окраине Цхинвала – это километров тридцать-сорок. К тому времени в самом Цхинвале грузинских войск практически не было. Лишь отдельные группы находились на окраинах, в основном на господствующих высотах. Оттуда они продолжали обстреливать город.
Около двенадцати часов дня нам поставили задачу: выдвинуться в южном направлении и блокировать насёленный пункт. Только начали движение – один налёт грузинской авиации, второй, третий… Была подбита одна наша БМД-2 (боевая машина десанта. – Ред.). Но в этот раз, к счастью, обошлось без потерь. Тут же старший лейтенант Тарасовский из ПЗРК (переносной зенитно-ракетный комплекс. – Ред) попал в левый двигатель грузинского самолёта и сбил его.
Местность для нас была крайне опасная: лесопосадки примыкают прямо к дороге. И вот почти весь день из этой «зелёнки» нас обстреливали из стрелкового оружия, из гранатомётов… Тогда-то у нас и появился первый раненый. Хорошо, что ранили его легко, в плечо. Но когда мы пытались обойти село Мевгрекиси, часть нашей колонны была обстреляна из ближайших домов, и грузинский снайпер выстрелом в голову убил старшего лейтенанта Пуцыкина. Посмертно ему было присвоено звание Героя России.
Вообще-то мы старались населённые пункты обходить, ведь из любого дома, из любого окна нас могли обстрелять. Но грузинской деревни Мевгрекиси нам было никак не обойти. Там и был сделан смертельный выстрел снайпера…
Отвечали на огонь мы из всех видов оружия. Точных разведданных о местах скопления противника не было, потому свою артиллерию мы использовали для стрельбы прямой и полупрямой наводкой по принципу: «вижу–стреляю».
Дальше мы двинулись уже на Гори. Тут нас опять атаковали два грузинских штурмовика. Мы открыли по ним огонь из зенитных установок. Поэтому один из самолётов сбросил бомбу далеко, километрах в трёх от нас. Но второй штурмовик всё-таки сумел обработать колонну кассетными снарядами.
В самые первые часы боёв бойцы были немного заторможенными. Но это у них быстро прошло. И уже на второй день войны солдаты всё делали как надо: быстро спешивались и отбегали от машин. Последними выбирались механики-водители и наводчики-операторы – им-то было труднее всего. Трое из них были тяжело ранены, а один наводчик – очень серьёзно: ему пробило грудную клетку. Но раненых мы сумели своевременно эвакуировать, и они, слава Богу, остались живы.
Хочу рассказать об одном эпизоде. Наш механик-водитель (точно помню, что звали его Иван) тогда же попытался вывести свою машину из-под удара авиации. А перед этим осколок одного снаряда попал в воронку на дороге и срикошетил в его машину, пробив масляный радиатор. Пока Иван машину выводил, масло всё вытекло и двигатель заклинило. И что вы думаете? Ночью при помощи «летучки» (машина технической помощи. – Ред.) механики сняли двигатель с трофейной БМП и поставили на место заклинившегося. Так что к утру машина была как новенькая.
В зоне своей ответственности мы двумя тактическими группами общей численностью порядка семисот человек сумели полностью дезорганизовать оборону противника, выполнив тем самым те боевые задачи, которые перед нами стояли. Сколько грузин нам противостояли, в тот момент мы не задумывались. Знаю точно лишь то, что численность только той бригады первой пехотной дивизии, базу которой мы захватили в Гори, была более четырёх тысяч человек. Причём это были достаточно опытные солдаты. Мы потом нашли их штабную книгу. Из неё стало понятно, что почти все военнослужащие заключили контракты в 2004 и 2006 годах. Я насчитал всего десяток человек, которые приняли присягу 8 января 2008 года. Причём один из батальонов этой бригады находился в Ираке, и его бойцов на американских военных самолётах срочно вернули в Грузию. Но этот батальон на своём пути мы так и не встретили, затерялся он где-то…
Конечно, любая потеря – это страшная беда. В двух наших группах двое погибли (офицер – от пули снайпера, а старший сержант скончался в госпитале от потери крови), и двенадцать человек были ранены. Но, учитывая те задачи, которые мы выполнили, и те условия, в которых мы действовали, эти потери можно считать минимальными.
До захвата базы рассуждать, кто трус, а кто герой, было просто некогда. Мы с боем пробивались в заданном направлении и думали только о том, как выполнить задачу и при этом сберечь своих людей. Но когда базу мы уже захватили, всё предстало в истинном свете: грузины просто струсили и совершили массовый забег по маршруту Цхинвал–Гори–Тбилиси. Так что, увы, деньги, которые вложила Америка в грузинскую армию, пропали зря.
Много можно было понять, увидев, в каком состоянии грузины оставили своё оружие и имущество на захваченной нами военной базе в Гори. Заходишь в казарму – вещи разбросаны… Стоят закрытые на замок пирамиды с оружием и боеприпасы. Всё брошено… Всего в окрестностях Гори мы захватили пятьдесят три (!) танка Т-72. Причем, судя по формулярам, танки новые, выпуска 2002–2004 годов. Их для Грузии поставила Украина в 2007 году. Там же мы взяли двадцать шесть БМП-2 и шестнадцать новейших БМП «Кливер». Практически в смазке. И ко всему этому ещё около ста тонн боеприпасов.
Одна наша рота вообще дошла до города Каспи и выставила пост на расстоянии сорока километров от Тбилиси. И когда мы, глядя на карту, оценили, какое расстояние мы преодолели, и вспомнили, как нам грузины «сопротивлялись», то окончательно стало понятно: ну не вояки они. Было у них из чего стрелять, было чем стрелять… А они просто разбежались от страха. Получилось, что мы оказались сильнее.
Численность и техника были на их стороне. Но… не материальное здесь главное. Сколько денег американцы вбухали в их оружие и снаряжение! А боевого духа у грузинских солдат не было никакого. Вроде бы информационно их и готовили как-то к этой войне. Но я думаю, что после того, как они убили наших миротворцев и мирных осетинских жителей, они всё-таки на подкорке почувствовали, что возмездие неотвратимо. Плюс ко всему до них дошла информация, что в их сторону идут десантники 76-й десантно-штурмовой дивизии вместе с чеченскими бойцами армейского спецназа из батальонов «Запад» и «Восток» и якобы всех грузин поголовно вырезают на своём пути. И этого оказалось достаточно, чтобы тысячи грузинских солдат просто разбежались…
Тогда же в Гори на «уазике» в сопровождении двух БМД-2 приехал командир нашей дивизии генерал-майор Александр Николаевич Колпаченко. Остановился на площади у железнодорожного вокзала, там как раз в это время стояла электричка на Тбилиси. Электричка тут же очень быстро отправилась. Грузины впервые увидели российскую боевую технику, солдат… Народ начал на нас косить взглядом. Командир спрашивает: «Так, по-русски кто-нибудь понимает?». Один грузин отвечает: «Я понимаю». И в это время у него мобильный зазвонил. Командир спросил, кто звонит, грузин ответил, что это его сын из Тбилиси. Комдив взял у грузина телефон: «Дай-ка я с ним поговорю. Алло. Тебя как зовут? Мамука? Передай Саакашвили или кому-нибудь из полиции, что завтра в обед или, если не успеем, то к вечеру, точно, 76-я дивизия будет в Тбилиси».
И вечером того же дня в Гори прибыл Председатель совета безопасности Грузии господин Ломая для ведения переговоров. Мерзкий тип. Первые дней пять он весь от страха трясся, а потом, увидев, что ему лично ничего не угрожает, начал хвост поднимать: «А что такое, а что такое?..». Как раз тогда генерал-майор В.Н. Борисов и представители грузинской стороны обсуждали, как обменять пленных. Наших было пятеро, грузин – четырнадцать. Из наших в плен попали несколько солдат из пехоты и лётчики со сбитых самолётов. Ещё у грузин находились и тела наших погибших лётчиков. И этот Ломая всё время какие-то палки в колёса ставил: оттягивал сроки, пытался ставить дополнительные условия. Но генералы Борисов и Колпаченко быстро этого наглеца на место поставили…
Надо сказать, что простые жители Гори оказались в катастрофическом положении. Муки нет, хлеба соответственно тоже нет. Первой «сделала ноги» полиция, а вслед за ней – администрация города. Командир нашей дивизии зашёл в здании администрации, сел в кресло губернатора и говорит: «Ну и где эти власти?». И тут же на стене написал: «Губернатор, вернись к своему народу, трус!». Кстати, когда мы захватили базу, то на стене казармы тоже на память им оставили надпись: «76-я ДШД. Первая пехотная бригада, где вы?» (ДШД. Десантно-штурмовая дивизия. – Ред.).
На базе в Гори мы были долго – с двенадцатого по двадцатое августа. Во время разведпоисковых действий нашли брошенную военную технику, оружие и боеприпасы. Их охраняли военные грузины в гражданской форме. Никакого сопротивления они нам не оказали.
Довелось посмотреть глаза в глаза тем грузинам, которых мы взяли в плен. Испуг, шок… Смотрю в документы: год рождения семьдесят первый. Начинаю в уме считать: Советский Союз развалился в девяносто первом году, так что он по-русски должен уметь говорить. Задаю вопрос – непонимание в глазах, за сердце начинает хвататься… Поэтому мы их просто передали представителям ФСБ в Цхинвал. Те уже их дальше сами допрашивали.
После прекращения боевых действий мы сопровождали миротворцев и колонны с гуманитарными грузами к грузинским деревням. К простым людям мы относились с сочувствием. Именно они больше всех и пострадали от этой авантюры. Разрушены дома, нет продовольствия… Нам их было жаль. Они не были настроены к нам враждебно, хотя по их лицам читалось, каково у них на душе…
Могу сказать, что переход от прямых боевых действий к патрулированию и сопровождению колонн произошёл очень быстро. Одиннадцатого августа мы насмерть бились с грузинами лицом к лицу, а уже четырнадцатого августа же оказывали помощь в эвакуации тел их погибших. Дальше всё происходило согласно нашей поговорке: «Лежачего не бьют».
Мы охраняли миссию священников Грузинской Православной Церкви, которые вывозили тела грузинских солдат и офицеров. Со дня их гибели прошло уже пять или шесть суток, тела от жары были уже сильно обезображены.
Эта вынужденная и внезапная война заставила меня о многом задуматься. Упорство и бесстрашие в бою, и наряду с этим незлопамятность и милосердие к поверженному врагу – это в характере русского воинства. Я абсолютно уверен, что нет лучше в мире солдата, чем наш: и по исполнительности, и по подготовке. Если вспомнить наши народные сказки, то в них всегда русские богатыри вставали на защиту слабых – тех, кто по тем или иным причинам сам не мог оказать сопротивление злому врагу. Так и здесь получилось. Ведь ясно, что в августе 2008 года немногочисленный народ Южной Осетии не мог адекватно ответить до зубов вооружённой и обученной американцами грузинской армии в несколько десятков тысяч человек!.. Да и наши миротворцы были вооружены только стрелковым оружием, а техника находилась не на постах, а вблизи пунктов постоянной дислокации.
Святой благоверный князь Александр Невский говорил: «Не в силе Бог, а в правде». Иными словами – неправый человек силу теряет, а правый её приобретает, и сила его удваивается. А наш 234-й десантно-штурмовой полк 76-й дивизии как раз и носит почётное имя Александра Невского. Так что победили мы грузин потому, что не потеряли духа наших былинных героев, он у нас в крови.
Напряжение держалось до самого последнего момента. Ведь даже когда завершились реальные боевые действия, то всё равно продолжалось передвижение техники по горным дорогам. Потом была погрузка этой техники в железнодорожные составы. Так что война для нас закончилась только уже во Пскове, когда мы автоматы в оружейную комнату поставили и сдали боеприпасы. Тогда уже можно было и милых обнять, и детей поцеловать…
Сергей Галицкий
СТАНЬ УЧАСТНИКОМ
НАРОДНОГО ФИНАНСИРОВАНИЯ
ПРОДОЛЖЕНИЯ КНИГИ «ИЗ СМЕРТИ В ЖИЗНЬ…»!
(Перевод любой суммы на карту Visa Сбербанка №4276550036471806)
Более подробно, о чём именно рассказывается в 4-й томе книги «Из смерти в жизнь…», а также о других способах перевода денег, можно прочитать в блоге Сергея Галицкого: http://сайт.
