В центре Санкт-Петербурга на Аптекарском острове на берегу Малой Невки стоит памятник Собаке. Он был открыт 7 августа 1935 на территории Института экспериментальной медицины и по этой причине, к сожалению, доступен не всем жителям и гостям города, хотя знают о нем многие. Автор скульптуры, Иннокентий Федорович Безпалов, был также архитектором научного городка в Колтушах, так он познакомился с великим ученым-физиологом Иваном Петровичем Павловым.

Именно Павлов стал инициатором памятника скромным героям науки и прогресса – подопытным собакам. Кто, как не он, создавший теорию формирования рефлекторных дуг при помощи экспериментов на собаках, точно знал, сколь многим человечество обязано этому животному.

На постаменте памятника с четырех сторон начертаны высказывания великого физиолога о выдающейся роли собаки в прогрессе медицины, самое важное из которых, пожалуй, вот это:

«Пусть собака, помощница и друг человека с доисторических времен, приносится в жертву науке, но наше достоинство обязывает нас, чтобы это происходило непременно и всегда без ненужного мучительства».

С тех пор экспериментаторы не раз благодарили своих братьев меньших за их благородную роль в служении человеку. Так в Академгородке Новосибирска поставили памятник лабораторной мышке: в лапках зверек, который помогает людям бороться с болезнями и продлевать жизнь, держит цепочку ДНК. На территории Китайской академии наук соорудили памятник всем лабораторным животным.

И это более чем справедливо: вклад животных в медицину трудно переоценить. Почти каждый из лауреатов Нобелевской премии по физиологии и медицине с 1901 года опирался в своих открытиях на данные, полученные в экспериментах на животных.

Одна из собак доктора Павлова. Фото с сайта en.wikipedia.org

И даже открытие пенициллина Александром Флемингом, которое было случайностью, не спасло бы миллионы жизней, если бы не вклад Флори и Чейна, которые путем испытаний препарата на мышах выяснили, как можно использовать пенициллин для борьбы с поразившей организм инфекцией.

Важнейшие прорывы в медицине были бы невозможны без исследований на животных. Они стали моделью для разработки высокоактивной антиретровирусной терапии (ВААРТ), благодаря которой диагноз СПИД больше не является смертельным приговором, как это было 30 лет назад.

Ингаляторы для больных астмой, современные вакцины, жизненно важный для миллионов диабетиков инсулин – всего этого не было бы в распоряжении врачей без многочисленных подопытных кроликов, хомячков, поросят, мышей, крыс, морских свинок. Благодаря им появился препарат Тамоксифен, позволивший в 1990-е годы сократить на 30% смертельные исходы при раке груди.

Всех достижений, которыми медицина обязана братьям нашим меньшим, не перечислить, а жизни, спасенные благодаря им, исчисляются миллионами.

Увы, часто эксперименты сопряжены с гибелью или эвтаназией подопытных помощников, и это всегда было и до сих пор остается этической проблемой для ученых. Такой проблемы нет для защитников прав животных: они абсолютно убеждены в недопустимости экспериментов над ними и готовы в своей борьбе пойти на крайние меры, вплоть до взрывов научных лабораторий.

А вот потрясающая история того, как экстремисты в борьбе за права животных затерроризировали владельца и работников британской фермы, разводившей лабораторных морских свинок . Финальным аккордом многолетней войны стало похищение из могилы тела бывшей владелицы фермы.

Призывы к гуманизму в отношении животных странно слышать от тех, кто беспощаден к людям. Однако не все те экстремисты, кто предлагает отказаться от животной модели.

Защитники животных утверждают, что эксперименты на животных совсем не обязательны: во-первых, опыты можно проводить в пробирке, во-вторых, в наше время доступен весьма высокий уровень компьютерного моделирования, а в-третьих, животная модель не всегда дает результаты, напрямую транслируемые на человеческую, и способна увести исследователя в ложном направлении.

Так ли это?

К сожалению, нет. Было бы замечательно, если бы ответы на все вопросы ученые-медики могли бы получить в пробирке. Однако живой организм – это сложная система взаимозависимостей, никак не сводящаяся к простой сумме органов и тканей.

Ученый может наблюдать, как в лабораторных условиях некий агент убивает клетки злокачественной опухоли, однако этого недостаточно, чтобы сразу же начать использовать его в качестве лекарства от рака.

Как повлияет этот препарат на органы и ткани живого организма? Как впишется он в систему метаболизма? Дойдет ли он до опухоли в неизменном виде и начнет действовать на ее клетки, либо претерпит изменения на своем пути и окажется неэффективным? Можно ли обойти этот процесс и найти оптимальный способ доставки агента непосредственно к новообразованию?

Конечно, можно создать компьютерную модель, но как ввести в нее все без исключения переменные? Как учесть абсолютно все процессы, происходящие в живом организме? Как воспроизвести сложнейшую природную синергию?

Очевидно, что ни эксперименты в пробирках, ни компьютерные модели не позволят полностью решить задачи, стоящие перед наукой сегодня. Возможности животной модели намного шире. Чем они обеспечены?

Основные клеточные процессы у человека и животного совпадают, как совпадают и основные физиологические функции: дыхание, пищеварение, движение, зрение, слух, размножение и прочие. С мышами у человека 95-процентное генетическое совпадение, что делает их весьма эффективной моделью человеческого организма.

Разные биологические виды страдают от тех же заболеваний, что и человек, включая рак, туберкулез, грипп, астму и прочие. Эти сходства позволяют изучать процессы, которые происходят в живом организме при том или ином заболевании. Сходная анатомия позволяет осваивать на животных хирургические операции, такие как трансплантация органов, замена суставов, а также совершенствовать диагностические методы.

Основное применение животной модели в современной науке – это испытания лекарственных препаратов. В цивилизованных странах такие испытания являются законодательно закрепленной нормой при сертификации новых медикаментов. Принятию такой нормы способствовали события, которые с полным правом можно назвать трагическими.

Такова, например, история применения эликсира сульфаниламида.

Сульфаниламид использовался для лечения стрептококковой инфекции даже после того, как в 1928 году британский бактериолог Александр Флеминг выделил из плесневых грибов пенициллин. Это вполне безопасный медикамент, но горький и практически не растворяющийся в воде, что сильно ограничивало его применение при заболеваниях у маленьких детей.

В 1937 году один из сотрудников американской компании SE Massengill обнаружил, что сульфаниламид прекрасно реагирует с диэтиленгликолем. В лаборатории опробовали новое средство, получившее название «эликсир сульфаниламида», и нашли его свойства и вкус вполне удовлетворительными, после чего новый препарат поступил в производство.

Менеджеры компании разослали 330 галлонов (около 1500 литров) лекарства по всем аптекам страны. Диэтиленгликоль оказался довольно сильным ядом (в наши дни он входит в состав антифриза и тормозной жидкости), и хотя для некоторых индивидов в микроскопических дозах он безвреден, для других он может оказаться смертельным.

В первые же дни после поступления в продажу от эликсира сульфаниламида скончались более 100 человек, в основном дети. Препарат был изъят из продажи, а конгресс США принял закон, обязывающий производителей лекарств проверять их безопасность на животных. Вслед за Америкой аналогичный закон был принят и другими странами.

Спустя несколько десятилетий установленные стандарты безопасности пришлось ужесточить.

В 1954 году немецкая компания Chemie Grunenthal разработала препарат под названием «талидомид». Лекарство успешно прошло тест на мышах, а затем и на добровольцах, которые уверяли, что после использования талидомида погружались в глубокий естественный сон.

Препарат быстро завоевал популярность как первоклассное снотворное, к тому же, как уверяли его создатели, абсолютно безвредное. И лишь в 1961 году выяснилось, что если препарат употребляли беременные женщины, то с высокой долей вероятности они рожали детей без конечностей. Всего за несколько лет на свет появились 12 тысяч малышей с врожденными пороками анатомии. 5 тысяч из них выжили, оставшись на всю жизнь инвалидами.

После талидомидовой трагедии стандартным требованием стало тестирование препарата на беременных животных для отслеживания возможных последствий его применения для плода.

Разумеется, после тестирования на животных препараты проходят клинические испытания на человеческой модели, в которых принимают участие добровольцы. Эксперименты на мышах, хомячках, морских свинках – необходимый, но не достаточный этап ввода нового лекарства в медицинскую практику.

Пример такой работы приводит в своем письме в Британский медицинском журнал (BMJ) фармаколог Уилльям Кэри.

У исследователя есть 4 агента, которые потенциально могут оказаться препаратами от СПИДа. Препарат А привел к гибели всех подопытных крыс, мышей и собак. Препарат В привел к гибели всех собак и крыс. Препарат С привел к гибели всех мышей и крыс. Препарат D, использованный на животных в очень высоких дозах, не продемонстрировал вредного эффекта.

Понятно, что из всех четырех агентов лишь препарат D подходит для испытания на людях-волонтерах, причем в небольших дозах и под строгим наблюдением медицинского персонала.

Итак, эксперименты на животных действительно необходимы для благополучия человека. Этические вопросы, однако, остаются.

Их далеко не всегда можно разрешить при помощи арифметики. И все-таки полезно знать некоторые цифры, чтобы увидеть картину целиком. Скрупулезные британские ученые, которые живут в одной стране с весьма активными защитниками прав животных, сделали некоторые подсчеты.

Собаки и кошки, к которым человек привык относиться, как к друзьям, вместе с приматами составляют лишь 0,2% всех подопытных животных. 97 процентов исследований в Великобритании проводится на мышах, крысах, рыбах и птицах.

При этом жители страны каждый год съедают одной только рыбы в 300 раз больше, чем количество всех вместе взятых животных, подвергшихся за год научным экспериментам.

То же самое можно сказать и об употреблении в пищу птицы. Более того, сами животные «нарушают» права друг друга не в меньшей, а в большей степени, чем это делает человек: только домашние кошки в Великобритании убивают примерно 5 миллионов животных в неделю, больше чем общее количество используемых в исследованиях за год.

При этом в Великобритании, как и в ряде других развитых стран, запрещено тестирование на животных косметических продуктов и бытовой химии, а также использование в качестве подопытных орангутангов, горилл и шимпанзе.

Современные исследователи, как и великий Павлов, стремятся к тому, чтобы обходиться «без ненужного мучительства». В развитых странах работает законодательство, запрещающее жестокое обращение с животными, а также этические комитеты, следящие за соблюдением установленных норм.

Ученые в развитых странах в обращении с животными руководствуются тремя ведущими этическими принципами.

Принцип замещения . Везде, где возможно решить поставленную научную задачу методами компьютерного моделирования, опытами в пробирке и иными методами, следует использовать их, а не эксперименты на животных.

Принцип сокращения . Ученым следует использовать методы, позволяющие решить научную задачу при использовании как можно меньшего количества подопытных животных. Это возможно при тщательной предварительной проработке дизайна исследований с учетом предварительных результатов опытов в пробирке и компьютерного моделирования.

Принцип усовершенствования . Он состоит в гуманном обращении с животными при подготовке и проведении эксперимента. Важно, чтобы страдания животного были минимальны, например, при проведении болезненной процедуры следует использовать анестетики. При необходимости эвтаназии, она также должна проводиться безболезненным способом. Оптимальным и универсальным на сегодняшний день признается передозировка наркоза.

«Ученые-медики – это не банда сумасшедших со скальпелями в руках, – пишет Колин Блэкмор, профессор нейробиологии Оксфордского университета, – Те, кого я знаю, – полные сочувствия гуманисты, ведущие свою работу с большой осторожностью и заботой о животных, делающие все, чтобы минимизировать их страдания.

До сих пор существуют неизлечимые болезни, например, болезнь Алцгеймера, рассеянный склероз и шизофрения – которые калечат жизни. Если мы не хотим оставлять надежду на то, чтобы научиться лечить такие заболевания, медицинская наука должна использовать весь арсенал имеющихся средств. Ради всех нас, включая и животных».

Содержание статьи

ЖИВОТНЫЕ В ЭКСПЕРИМЕНТАХ, использование животных в биологических, физиологических и медицинских исследованиях, в тестах на токсичность различных продуктов и препаратов, в различных образовательных программах и т.п. Животных при этом либо забивают, а затем исследуют их ткани и органы, либо проводят опыт под наркозом, из которого животные живыми уже не выходят, либо используют их как-нибудь иначе, с анестезией и без нее. Ученые используют подопытных животных при проведении фундаментальных исследований, позволяющих выяснить, как работает организм человека в здоровом состоянии и во время болезни; при разработке новых лекарственных препаратов, вакцин и т.п. в медицине и ветеринарии; для проверки новых лекарств, медицинских приборов, пестицидов , моющих средств и различных других химикатов, чтобы определить степень риска, грозящего человеку и среде; наконец, для того, чтобы углубить наши знания в области биологии животных и экологии. Некоторое количество животных используется в школах, университетах и других учебных заведениях в качестве иллюстративного материала по анатомии и биологии, а также для обучения медиков технике различных манипуляций на живом организме.

Ежегодно в США для этих целей требуется от 15 до 30 млн. животных. Основные лабораторные животные – мыши и крысы (85% от приведенного числа). За год используется по 500 тыс. и более птиц, кроликов, морских свинок и хомяков, а также в целом ок. 400 тыс. свиней, собак, кошек и обезьян.

Использование животных в экспериментах достигло своего пика в большинстве развитых стран между 1970 и 1980, а в последующие годы снизилось на 30% и более. В Великобритании , например, оно понизилось от 5,5 млн. в 1975 до менее чем 3 млн. в 1993. Причиной этого снижения явились технологические достижения, дающие возможность получать больше данных на меньшем количестве животных, заметные изменения в способах создания и совершенствования лекарственных препаратов и, наконец, общественное внимание к этому вопросу.

Споры в обществе.

Мысль о жестокости, связанной с экспериментами на животных, мучит людей уже свыше 150 лет. В наши дни использование животных для опытов стало в обществе предметом ожесточенных споров. Все же большинство проведенных опросов свидетельствует, что примерно три четверти населения готовы признать необходимость подобных исследований, причем процент положительных высказываний колеблется в зависимости от характера опытов и от того, о каких животных идет речь. По данным опросов в США, число лиц, оправдывающих использование собак и шимпанзе в болезненных опытах, связанных с медицинскими исследованиями, снизилось с 65% в 1985 до 53% в 1993. В Великобритании в пользу таких исследований высказалось только 35%.

Противники опытов на животных (их часто называют антививисекционистами) утверждают, что польза от этих опытов относительно невелика, цена же их, исчисляемая страданиями животных, более чем значительна. Такого рода обвинения особенно усилились с начала 1960-х годов. Ученые возражают, указывая на огромную пользу от экспериментов на животных как для науки, так и для здравоохранения; по их мнению, животные при этом страдают не столь уж сильно. В доказательство своей правоты ученые ссылаются на примеры крупных достижений медицины, в основе которых лежат именно опыты на животных.

Исследования, проведенные на животных, непосредственно привели к разработке и применению препаратов инсулина для лечения больных диабетом, к созданию антитоксической противодифтерийной сыворотки, сульфаниламидных препаратов и противополиомиелитной вакцины, а также к развитию методов современной хирургии и многим другим достижениям медицины. Сведения, полученные при изучении животных, не только прямо, но и косвенно способствовали успехам медицины и совершенствованию здравоохранения.

Вопрос о том, как велики страдания подопытных животных, остается неясным. Официальные отчеты федеральных властей США явно не дают на этот счет правдивой картины. Нидерланды – единственная страна, где страдания лабораторных животных пытаются оценить количественно. По этим данным, около половины используемых животных почти или совсем не испытывают боли и страданий; из числа остальных, испытывающих боль от умеренной до очень сильной, около половины получают анестезию или болеутоляющие средства.

Законы и правила.

В США первый закон, регулирующий обращение с лабораторными животными («Закон о защите лабораторных животных»), был принят в 1966 после скандала, разразившегося по поводу жестокого обращения с собаками со стороны поставщиков животных. В 1970 в него были внесены поправки и он был переименован в «Закон о защите животных». Теперь он распространялся не только на собак и кошек, но также на кроликов, хомяков, морских свинок и приматов (мыши и крысы не были включены). В 1985, отчасти в результате двух публичных разоблачений, «Закон о защите животных» и инструкции Службы здравоохранения были пересмотрены в сторону ужесточения (инструкции Службы здравоохранения предусматривают также защиту мышей и крыс).

Действующие в США правила требуют от научно-исследовательских институтов принятия специальных программ по уходу за лабораторными животными. Все исследователи должны получать от местных комитетов защиты животных разрешение на проведение планируемых опытов. Они должны при этом представить доказательства необходимости использования подопытных животных, подтвердить, что страдания животных будут сведены к минимуму, и показать, что ими учтены все возможности уменьшения этих страданий. Выдача разрешения производится с учетом федеральных законов, касающихся защиты прав потребителей и охраны окружающей среды. С другой стороны, в связи с бурным вмешательством защитников животных в работу ученых был принят в 1992 закон, квалифицирующий как преступление попытки предотвратить или прервать опыты на животных.

Каждый год более 50 миллионов позвоночных животных используются для научных экспериментов . Сотни тысяч человек погибли и пострадали в ходе жестоких опытов нацистских врачей и нерадивых учёных. О границах, через которые не может переступить наука и человеческое любопытство, писала ещё Мэри Шелли, создавая образ рукотворного монстра, детища гениального учёного Франкенштейна.

И, хотя история научной этики началась многие тысячелетия назад, мы до сих пор ищем ответы на вопрос - имеем ли мы право распоряжаться жизнью и здоровьем живых существ во имя познания?

Как было раньше?

В античности наука была совсем не похожа на науку сегодняшнюю. Вообще теоретики даже предпочитают не называть это настоящей наукой. Античные мыслители наблюдали за природой и делали теоретические выводы, руководствуясь законами логики. Эксперимент как метод познания был непопулярен, светлым умам той эпохи казалось более важным выведение общих принципов из частных явлений и открытие единого начального закона. Однако, несмотря на такой характер познания, уже тогда видные учёные проводили единичные опыты на животных и людях.

Греческие врачи Александрийского периода (около III века до н. э.) Герофил и Эрасистрат были теми, кто не гнушался вскрытием трупов, чтобы изучить внутреннее строение организма. Пальму первенства в этом деле отдают Герофилу. Возможно, этого не случилось бы, если бы не разрешение египетского царя Птолемея Филадельфа на анатомирование трупов.

Уже позже, в первом столетии до н. э., римский медик греческого происхождения Гален продолжил изучать анатомию человека и обратился к практике вскрытия животных. Он проводил диссекцию (вскрытие трупов животных) обезьян и даже слонов.

римский медик

Какое бы животное ты не хотел разъять, тебя ошеломит искусность, равно как и мудрость его Творца, и чем меньше оно, тем большим будет изумление, подобно тому, какое вызывают тончайшие резные изделия мастеров.

В таком контексте даже вивисекция не воспринималась как нарушение этических норм - учёные познавали высший замысел. На основе своих экспериментов Гален описал систему кровообращения у людей и животных. Вплоть до XIX века студенты-медики изучали его труды.

В Средние века подход к познанию несколько изменился, но во многом опирался на предыдущий античный опыт. В области естественнонаучного знания многие средневековые врачи руководствовались сочинениями Аристотеля, с особенным почтением относились, конечно, к Гиппократу.

Взамен созерцательного теоретического познания всё большее значение приобретает практический эксперимент. При этом большим давлением на науку обладает религия, что не могло не отразиться на изучении человеческого тела. Хотя исследователи расходятся во мнениях относительно запрета католической церкви на вскрытие трупов, известно, что среди верующих бродили суеверия и заблуждения, будто к человеческому телу нельзя прикасаться для вмешательств, его нужно сохранить таким, какое оно есть для последующей жизни после воскрешения.

Вскрытия трупов для установления причин смерти всё равно проводились, а вот врачам и учёным образовательную аутопсию не так-то легко было организовать. Особенно интересующимся могли вынести и приговор. Например, в XIV веке в Болонье судили четырёх учеников одного анатома, которые вырыли на кладбище труп и принесли его в дом, чтобы учитель мог показать на нём строение человека. Возможно, именно такие истории сподвигли правительство на то, чтобы отдавать медикам для учебных вскрытий тела осуждённых преступников несколько раз в год.

Несмотря на отчуждённое отношение религиозно настроенных умов к экспериментам с телом, анатомия в Европе постепенно возрождалась. Во времена позднего Ренессанса, в начале XVI века, видной фигурой в этой области стал Андреас Везалий. Он считается основоположником научной анатомии. С детства маленький Андреас проявлял специфический интерес к изучению живых тварей, бегающих вокруг, и препарировал на досуге крыс, собак и прочих зверей, которых мог поймать. Читая труды Галена, бывшего на тот момент единственным авторитетом в описании человеческого тела, Везалий исправил более 200 ошибок, допущенных римским автором. В 1543 году на основе своих лекций Андреас издал книгу «О строении человеческого тела».

Лекции были зрелищными и провокационными: на них Везалий иллюстрировал свои слова об анатомии человека реальным вскрытием трупов. Современники травили Везалия, правда не за публичную аутопсию, а за посягательства на учение Галена. Со стороны правительства в те времена наблюдалась своеобразная оттепель: вскрытий людей в учебных целях в университетах становилось всё больше, а препарировать животных и вовсе никто не мешал.

Первые споры об этичности экспериментов над животными

В начале XVII века английский медик Уильям Гарвей открыл большой круг кровообращения, препарируя животных. Тогда же французский учёный Рене Декарт исследовал роль сердца и функции пищеварения, используя тот же метод. В XVII веке итальянский врач Луиджи Гальвани обнаружил, что если дотронуться до лежащей рядом с электрической машиной лягушки скальпелем, то мышцы животного сократятся. Это было свидетельством так называемого «животного электричества».

Уже в то время в высших интеллектуальных кругах начались споры об этичности научных экспериментов с животными. Некоторые придерживались точки зрения, что благо человека не оправдывается мучениями животных. Другие выдвигали более приземлённые аргументы о том, что боль, которую испытывает животное, может повлиять на результаты эксперимента.

В 1822 году Британский парламент принял первый закон о предотвращении жестокого и неправильного обращения с крупным рогатым скотом. Документ включал в себя список из коров, волов, овец и другой скот, но среди них почему-то не было быков. Спустя почти 50 лет, в 1976 году парламент Соединенного Королевства подписал акт, регулирующий научные опыты над животными. Эксперименты, которые причиняют боль животным, могли проводиться только в случае, если их результаты абсолютно необходимы для спасения человеческой жизни.

XIX век стал самым кровожадным периодом в истории естествознания. Знаменитый Луи Пастер открыл принцип вакцинации, изучая болезнь холеры у домашней птицы. Он обнаружил, что если ввести цыпленку «ослабленные» бактерии, то при дальнейшем их взаимодействии заражения не произойдёт. Чтобы найти причину бешенства у животных и сделать от него лекарство, Пастер проводил опыты над собаками, заражал кроликов бешенством, препарировал их мозг. Хорошо, что в итоге это привело его к успеху.

В 1903-1910 годах в Великобритании прогремело «Дело о коричневой собаке» - первая большая открытая общественная дискуссия о вивисекции. Скандал развернули студенты, ставшие свидетелями учебного вскрытия живой собаки одним из британских физиологов. Студенты устроили массовые выступления, сопровождавшиеся беспорядками. В 1906 году пострадавшей собаке был поставлен памятник.

Россия

В России стойкую ассоциацию с опытами на собаках вызывает академик-физиолог Иван Петрович Павлов. Это истинно культовая фигура для отечественной науки, первый российский нобелевский лауреат, рассказавший миру многое о высшей нервной деятельности и регуляции внутренних систем организма. В своих исследовательских целях академик использовал немалое количество собак. По воспоминаниям современников, Павлов своих подопытных очень любил и всегда старался облегчить их участь, должным образом обустраивая «Башни молчания» - специальные здания со звукоизоляцией, где проходили эксперименты с животными.

Иван Павлов

физиолог и первый русский нобелевский лауреат

Когда я приступаю к опыту, связанному в конце с гибелью животного, я испытываю тяжёлое чувство сожаления, что прерываю ликующую жизнь, что являюсь палачом живого существа. Когда я режу, разрушаю живое животное, я глушу в себе едкий упрёк, что грубой, невежественной рукой ломаю невыразимо художественный механизм. Но переношу это в интересах истины, для пользы людям.

В 1977 году Министерство здравоохранения СССР выпустило приказ №755 «О мерах по дальнейшему совершенствованию организационных форм работы с использованием экспериментальных животных». Он регламентирует обязательное использование анестезии при проведении манипуляций, которые могут вызвать у животного боль или «иного рода мучительное состояние». С 1977 года ничего лучше в нашей стране не придумали, этот приказ до сих пор регулирует эксперименты над животными.

Можем ли мы обойтись без опытов на живых существах?

Каким бы странным это ни казалось, но строгих законодательных актов, регулирующих научные опыты в отношении людей, не было до середины XX века, пока не случилась Вторая мировая война и зверские эксперименты нацистских врачей в концентрационных лагерях. В 1947 году, сразу после судебного процесса над медиками Третьего рейха, появился Нюрнбергский кодекс. Это международный документ по этике, содержащий принципы научного эксперимента, которые соблюдаются учёными и поныне. Он обязывает брать согласие пациентов на проведение эксперимента, не позволяет проводить на людях испытания, не проверенные ранее на животных, требует исключить риск смерти или получения увечий в ходе опыта.

Принятая чуть позже, в 1964 году, Хельсинкская декларация дополнительно постулирует требование о том, чтобы все научные эксперименты приносили обществу только благо и ничего кроме блага.

Сейчас ни в одном государстве нет закона, который запрещал бы проводить опыты на животных в научных целях. Целесообразность их проведения не оспаривается, и основное правило, которое действует в области регулирования экспериментов - они необходимы, если под вопросом стоит человеческая жизнь. Однако не является ли такая позиция бесчеловечной?

Над этим и многими другими смежными вопросами размышляет биоэтика - учение о нравственной стороне человека в биологии. С точки зрения этого подхода, было бы просто прекрасно, если бы мы, люди, смогли обойтись без экспериментов, причиняющих живым организмам страдания. Но, если мы не можем отказаться от них, то нам следует выработать такую систему правил, которая минимизировала бы жестокость по отношению к подопытным. Отвечая вышеуказанной цели, в биоэтике есть три главных правила, или концепция «трёх R» (эту концепцию предложили Уильям Рассел и Рекс Бёрч в совместной книге «Принципы гуманного обращения с животными»):

Replacement , или перенос. Это приоритет на использование в экспериментах различных частей организма, моделей клеточных структур, компьютерных моделей вместо целого живого существа.

Reduction , или минимизация количества используемых в эксперименте животных.

Refinement , или улучшение условий эксперимента. На его результаты может повлиять любой элемент окружающей подопытного среды - размер клеток, состав корма, даже особенности подстилки. Поэтому за всем этим нужно тщательно следить.

Ревизорами в этой области являются специальные биоэтические комитеты или комиссии. Они могут наведаться к учёным в лаборатории с неожиданной проверкой и посмотреть, в каких условиях там содержатся животные. Без их одобрения невозможна даже публикация статей о экспериментах. Существуют международные акты, описывающие необходимые процедуры.

Несмотря на то, что в целом регулирование в этом вопросе движется в сторону максимальной гуманизации, все еще остаются убежденные противники опытов на животных. Они выдвигают массу аргументов за свою позицию. Среди них есть такие:

Эксперименты с животными внесли незначительный вклад в науку и улучшение качества жизни человека. Гораздо большее сделало улучшение санитарных условий и гигиена. Это спорное утверждение. Мы имеем множество документов, фиксирующих то, что большое количество фундаментальных знаний об анатомии и физиологии было получено при проведении экспериментов над живыми организмами.

Попытки выяснить механизмы человеческих заболеваний на животных глупы, потому что результаты никогда не будут достоверны из-за межвидовых различий, влияющих на них. Этот аргумент имеет под собой здравое основание. Гораздо эффективнее было бы использовать самого человека или компьютерные модели. К людям мы относимся слишком трепетно, а в использовании компьютерных моделей есть одно «но»: обработка данных заняла бы слишком долгое время и потребовала бы недостижимых вычислительных мощностей.

Исследования на животных на самом деле вредят человечеству. Как утверждается, препараты, в ходе доклинических испытаний продемонстрировавшие хорошие результаты на животных, в итоге оказывают иное действие на человека. В некоторых случаях это правда, но только представьте, если бы таких тестирований на животных и вовсе не проводилось, сколько людей погибло бы при выходе на уровень клинических испытаний (на человеке)? Плохой довод для противников антропоцентризма, но гуманистам понравится.

Животные так же способны осознавать боль, как человек. Наука уже давно отошла от идеи, будто животные не способны осознавать боль на таком же уровне, что и человек, и потому их должно быть менее жалко. На самом деле психика животных сложна по устройству, мозг также реагирует на болевые воздействия, и мы никогда не сможем узнать субъективные ощущения каждого конкретного зверька. Поэтому данный аргумент хорош, и биоэтика учитывает его, предлагая минимизацию болевых ощущений у животных при проведении экспериментов и безболезненную эвтаназию.

Человеку стоит уменьшить свою значимость. Мы возвращаемся к антропоцентризму. И это поистине большой философский вопрос: чем Homo Sapiens лучше остальных видов, и почему мы имеем право на то, чтобы распоряжаться жизнью их представителей? Видовой шовинизм, которому подвержены едва ли не 100% всех хомо сапиенсов, даже имеет свое название - специецизм . Согласно этой концепции каждый вид должен иметь равные права, и поскольку самым главным угнетателем тут является человек, то ему следует сбить с себя спесь и перестать дискриминировать другие виды. Наука критикует идеологов специецизма за то, что они «забывают» о естественной склонности каждого отдельного вида, каждой отдельной особи, и даже, вероятно, каждого отдельного гена, заботиться в первую очередь о благополучии себя самого. Об этом напрямую говорит эволюционная биология. Тут может возникнуть резонный вопрос: все ли естественные склонности хороши в контексте существования познающего и осознающего разума? Ведь точно так же для человека, например, естественна агрессия, однако, существуя в социуме, мы научились её контролировать.

Вопросов уйма, и верного ответа на них, конечно, не найти. Наука на своём пути прошла через множество неоднозначных и зачастую неприятных этапов. Но она всегда следовала лишь одной цели - познать мир как можно лучше. Этика - её правая рука, подсказывающая, как «правильнее» искать истину.

Скорее всего, разрешить моральную дилемму с опытами на живых существах сможет технологический прогресс. Уже сейчас учёные изучают органогенез и развитие различных заболеваний на искусственно выращенных органах. Совершенствование данной технологии расширит возможности для экспериментов и тестирований.

Помимо «осязаемых» моделей в науке существует перспектива использования компьютерных моделей и симуляций. Правильные расчёты, увеличение вычислительных мощностей, а главное, больший доступ к необходимому оборудованию для учёных приблизят нас к избавлению от традиционных экспериментальных методов и уменьшит число жертв науки.

ЭКСПЕРИМЕНТЫ НА ЖИВОТНЫХ (ВИВИСЕКЦИЯ)

"Когда мы ставили опыты над обезьянами, вживили им электроды. Это вызвало негодование защитников животных. Но им нечего беспокоиться, когда опыт закончился, мы вынули электроды", - рассказал мне человек, который руководил пытками. Да, именно пытками и никак иначе это нельзя назвать. Для многих из тех обезьян, такие эксперименты закончились мучительной смертью. Таким же образом заканчивается жизнь многих миллионов животных, используемых в экспериментах для нужд фармацевтической индустрии, для псевдо-образовательных целей, тестирования косметики и создания нового оружия.

МЕДИЦИНА

Наибольшее число животных погибает в лабораториях фармацевтических корпораций. Основным оправданием для этих убийц, является разработка новых способов лечения одного единственного животного - человека. Однако история показывает, что монстры, работающие в фармацевтической индустрии, интересуются лишь карьерой и деньгами. Они не щадят жизни, они уничтожают их.

Приведем несколько фактов этого. В августе 2005 года в судебные инстанции США, Канады, Австралии, Израиля и стран ЕС против фармацевтической компании Merck было подано около 3800 исков. Причиной стало применение обезболивающего Vioxx, которое значительно увеличивало риск сердечно-сосудистых заболеваний и привело к смерти. В апреле 2005 года Ассоциация по контролю за продуктами питания и лекарствами (FDA) выступила с заявлением, что применение препарата Bextra может вызывать такое опасное заболевание, как синдром Стивенса-Джонсона. Корпорация Pfizer была не согласна с таким решением и настаивала на возвращении препарата на рынок. В марте 2004 года к массовым отравлениям привело применение белорусских препаратов Аскофен-Р и Цитрамон-Р производства завода "Белмедпрепараты". Препараты вызывали приступы гипогликемии, то есть резкого снижения уровня сахара в крови. Летом 2003 года официально признано опасным для психики человека применение противомалярийного препарата "Лариам" ("Мефлокин") за способность вызывать целый ряд психических заболеваний, таких как паранойя, шизофрения, склонность к совершению самоубийства, повышенная нервозность, галлюцинации, утрата памяти. В августе 2001 года препарат Baycol для снижения уровня холестерина в крови, был снят с продаж, поскольку предположительно стал причиной смерти более 100 пациентов. В связи с этим к весне 2003 года компании Bayer было предъявлено 4800 судебных исков.

Если обратиться к более ранним событиям, то стоит вспомнить жертв препарата талидомид в 1950-1960 гг. В результате его применения беременными женщинами в качестве успокоительного средства 10 тысяч детей были рождены с уродствами (отсутствием конечностей). В 1960-х гг. в Великобритании погибло 3500 больных астмой, использовавших изопреналиновые аэрозольные ингаляторы.

Все перечисленные препараты прошли тестирование на животных. Большинство из перечисленных корпораций являются клиентами Huntingdon Life Sciences , где каждый день в лабораториях убивают 500 животных. Результатом этого для человека стало не избавление от болезней, а прощание со здоровьем и жизнью. Причина в том, что животные и люди достаточно отличаются физиологически и биологически, что реакция на разные вещества и препараты разная. Таким образом, использование животных в медицине под благим предлогом сохранения жизней и здоровья, является абсолютно неоправданным.

ОБРАЗОВАНИЕ

У нас есть один старший научный сотрудник (я не хочу называть его фамилию), его так и называют - "Мясник", кличка такая. Вот он в свое время, например, проводил очень кровавые эксперименты на голубях, затем он стал работать на односуточных цыплятах, на пуховичках, также вскрывая у них черепную коробку и там манипулируя с мозгом. … Потом я был свидетелем других экспериментов, которые меня возмутили полностью. Первый эксперимент: он сажал в банки трехлитровые крыс и выставлял на 20-градусный мороз; доводил их почти до полного замораживания, затем - "реанимировал". Через некоторое время он опять их замораживал. В конце концов, лапки у них обмораживались, хвосты обмораживались. Операция на крысах делается следующим образом: берут дощечку, четыре столбика на ней, и растягивают крысу за лапки, привязывают очень жесткими веревками: она распята. Он закрепил крысу и оставил ее в таком положении на двое суток. Она была еще жива, лапы у нее, конечно, стали черные, началась гангрена…" - Анатолий Лукьянов, преподаватель биологического факультета МГУ, кандидат биологических наук.

Такие убийцы как этот "мясник" оправдывают свое насилие образовательными целями. Но как можно научиться защищать природу и спасать жизни, причиняя боль и страдания живым существам?

Использование животных в образовании не преследует каких-то открытий или разработок тех же лекарств. В образовании животных используют только для того, чтобы узнать то, что давно известно. Будущий врач или биолог приходит в лабораторию и производит отвратительные манипуляции с частями тел животных, когда они находятся в сознании и судорожно бьются от боли. Кем станет этот студент? Неужели он станет после этого лечить людей и животных? Будет ли он защищать природу? Вполне возможно, что этого не произойдет и вероятность того, что равнодушие, полученное в результате пыток, заморозит его сердце. Значительная часть студентов выступает против использования животных, но им грозят исключением. Под давлением они часто вынуждены принять все так, как есть, т.е. стать равнодушными к насилию и убийствам.

Есть множество разработок для образования, заменяющих животных в опытах. Тогда по какой причине до сих пор существует эта порочная практика? Вероятно из-за устаревших представлений о том, что только будем жестокого убийства можно получить знания. Также эта идея существует благодаря настоящим фашистам, подобных вышеназванному "мяснику", который ради личной похоти прекращает жизнь животных оказавшихся в его власти.

Использование животных заменили альтернативами во многих странах. В некоторых случаях студентам дали возможность выбирать: опыты на животных или альтернативные методы. В России пока что такого выбора нет.

БЫТОВАЯ ХИМИЯ

Иногда читая сообщение на этикетке шампуня или мыла можно встретить надпись "Не тестировано на животных". Но не везде можно найти такую надпись, т.к. множество продукции проходит тестирование на животных.

Есть возможность использовать ту продукцию, которая не содержит страдания и смерть в своей упаковке. Сделайте же это!

вс, 24/11/2013 - 13:31

Во все времена, во имя науки, учёные ставили эксперименты на животных. Многие из них пошли на пользу человечеству, но некоторые поражают своей бесчеловечностью. Из этой статьи вы узнаете о десяти сумасшедших опытах, проведенных над животными. Не для слабонервных!

Двухголовые собаки

Хотя многие из отчётов об этих экспериментах звучат как что-то из «Секретных материалов», на самом деле есть хорошо документированные случаи, когда учёным удавалось успешно присоединить голову одной собаки к другой. Американский учёный Чарльз Гатри (Charles Guthrie) успешно сделал это в начале 1900-х годов. Его «создание» прожило 26 минут. Во время Холодной войны русские учёные А.Г. Коневский и Владимир Демихов по отдельности успешно воссоздали эксперименты Гатри. Так как операция Коневского была случайна (он изначально хотел провести трансплантацию сердца), именно Демихов получил всемирную известность за своих двухголовых собак. Он улучшил процесс пересадки и смог выполнить 20 операций. Из 20 подопытных, одно животное прожило целый месяц.

Индюки возбуждаются от вида отрубленных голов

В 1960-х годах исследователи из Пенсильвании, Мартин Шейн (Martin Schein) и Эдгар Хейл (Edgar Hale), заметили, что самцы индюков спаривались с моделями самок с таким же азартом, как и с реальными птицами. Заинтригованная парочка исследователей подвергла самцов индюков ещё более странным экспериментам. Они предположили, что для самцов индюков во время спаривания наиболее важна голова самки. Они постепенно снимали части тел моделей одну за другой, пока не осталась только голова на палке. Несмотря на это, самцы индюков возбуждались при виде головы, и им это даже больше нравилось, чем всё тело без головы. И тут эксперимент становится по-настоящему странным. Исследователи достали отрубленную голову индейки и посадили её на полку. Они также выставили засушенную голову самца, голову самки, которая была отрублена два года назад, а также голову, сделанную из обычного пробкового дерева. Неустрашимые самцы индюков решили не обижать ни одну из голов и попытались спариться с каждой.

Пересадка головы обезьяны

Американский учёный Роберт Уайт (Robert White) считается первым человеком, успешно совершивший «настоящую пересадку голову». В то время как Демихов пересадил дополнительную голову на тело живой собаки, Уайт пошёл дальше и сумел пересадить отрезанную голову обезьяны на тело обезглавленной обезьяны в 70-ые годы. До этой операции Уайт успешно пришил мозг собаки на другую собаку и сумел поддерживать мозг обезьяны живым вне её тела. Согласно интервью, которое дал Уайт, голова обезьяны ожила после того, как получила новое тело и даже попыталась укусить члена команды Уайта. Однако обезьяна не могла двигать телом, так как на тот момент не было методов прикрепления мозга к спинному мозгу. Обезьяна прожила полтора дня, после чего скончалась. По неразглашённым причинам Уайту не удалось попробовать свой метод на людях. Однако современные учёные говорят, что мы, возможно, станем свидетелями первой пересадки человеческой головы в ближайшее столетие.

Франкенкот

Немецкий учёный Карл Август Вайнхолд (Karl August Weinhold) считал, что человеческий мозг был чем-то вроде батарейки, присоединённых к нескольким «проводам», то есть остальной нервной системе. Этот настоящий доктор Франкенштейн решил доказать своё мнение в 1817 году, когда он провёл эксперимент над котёнком. Вайнхолд своими словами детально описал всю отвратительность своего эксперимента: «Животное фактически потеряло всю свою жизнь, все свои чувства, произвольные сокращения мышц и в конечном итоге пульс. Затем я наполнил обе полости вышеупомянутой смесью (цинком и серебром). На почти 20 минут животное получило такой заряд жизни, что смогло поднять голову, открыть глаза, затем с великим усилием поднялось, сделало несколько шагов и упало в бессилии».
Хотя эксперимент Вайнхолда может быть расценен теперь сумасшедшим и аморальным, это происходило в то время, когда учёное сообщество было одержимо идеей воскрешения мёртвых. Что интересно, год спустя после эксперимента Вайнхолда, Мэри Шелли (Mary Shelley) опубликовала её популярный классический роман Франкенштейн.

Проект «Лазарь» (Lazarus Project)

В 1930-х годах исследователь из Калифорнийского университета Роберт Корниш (Robert Cornish) был убеждён, что он может воскрешать мёртвые организмы, если они не понесли сильных повреждений органов. Он задушил четырёх фокстерьеров, которых он назвал Лазарями (библейским персонажем, которого воскресил Иисус), а затем расположил их трупы в машину похожую на детские качели. Странный аппарат помогал крови циркулировать в трупе при помощи раскачивания, а Корниш впрыскивал в тела коктейль из адреналина и антикоагулянтов.
Ему не удалось воскресить первых двух псов, но смог воскресить двух других подопытных. Хотя Лазари 3 и 4 были ослеплены и перенесли сильное повреждение мозга, они прожили несколько месяцев в доме Корниша. Исследователь приобрёл настолько дурную славу, что университет выгнал его, и ему пришлось продолжать свои исследования в лаборатории неподалёку от дома. В 1947 году Корниш вернулся с новой машиной воскрешения и начал поиски добровольца-человека. Заключённый, приговорённый к смертной казни, Томас МакМонигл (Thomas McMonigle) вызвался поучаствовать в проекте, но чиновники опасались, что им придётся отменить его наказание и отказали Корнишу. Разочарованный исследователь вернулся домой и остаток своей жизни продавал зубную пасту.

Эксперимент «Бей током щенка» (Shock The Puppy Experiment)

Исследователи Шеридан (Sheridan) и Кинг (King) придумали новую версию широко известного эксперимента Милгрэма (Milgram), только ещё более жестокую. Они предполагали, что некоторые из подопытных подозревали, что жертва-человек притворялся, что его бьют током, поэтому решили заменить человека на живого щенка. Удары током были безвредными, но достаточно сильными для того, чтобы щенок реагировал на них. После испытаний исследователи проанализировали данные и сделали шокирующий вывод: из 26 подопытных (13 мужчин, 13 женщин), все женщины били щенка самым высоким уровнем тока. С другой стороны, 50 процентов мужчин отказались продолжать наказывать щенка электрическим разрядом, когда увидели, что щенку становится слишком больно.

Слон под ЛСД

Исследователи из Оклахомы Луис Джолион Вест (Louis Jolyon West) и Честер Пирс (Chester M Pierce) захотели узнать, что случится, если дать слону достаточное количество ЛСД. В августе 1962 года исследователи отправились в местный зоопарк и выбрали подходящего подопытного по имени Таско (Tusko). Директор зоопарка, Уоррен Томас (Warren Thomas) вколол огромную дозу ЛСД прямо в хобот Таско. В шприце содержалось 297 миллиграмм ЛСД, что в 3000 раз больше обычной дозы, принимаемой людьми. Исследователи рассказали, что они хотели проверить, если ЛСД может вызвать у слона муст (временная агрессия, проявляемая самцами слонов), поэтому они прибегли к абсурдно высокой дозе.
Результат был не очень впечатляющим: почти сразу Таско начал беспорядочно двигаться. Затем он вдруг свалился и умер. Ужасный эксперимент попал в заголовки новостей, и исследователям пришлось искать в своём эксперименте хоть какой-то значимый урок. Томас предложил использовать ЛСД против слишком больших и агрессивных стад слонов. Четыре месяца спустя всей заварухи, исследователи опубликовали в научном журнале всем понятное заключение: слоны сверхчувствительны к воздействию ЛСД.

Дельфин вступил в интимные отношения с человеком

В 1967 году исследователь дельфинов Джон Лилли (John Lilly) опубликовал свою противоречивую книгу «Разум дельфинов» (The Mind of The Dolphin), в которой описывалось то, как его ассистентка Маргарет Хоу (Margaret Howe) жила с самцом дельфина по кличке Питер и обучала его разговаривать. Парочка жила вместе в затопленном доме на протяжении шести месяцев. Всё это время Хоу играла с Питером и обучила его произносить несколько простых слов на английском языке. Со временем Питер стал проявлять любовь к Маргарет и даже несколько раз пытался с ней спариваться. Наконец-то, она неохотно согласилась выполнить его сексуальные требования и погладила «дельфинство» Питера своими руками и ногами, она делала это даже в присутствии других людей. К концу опыта она заключила, что Питер достаточно ей доверял, чтобы вступить в интимные отношения. Странный эксперимент не пошёл на пользу репутации Лилли, федеральное финансирование его исследования было прекращено, когда власти узнали, что он также давал дельфинам ЛСД, чтобы те разговаривали.

Медузы в космосе

Доктор Дороти Спангенберг (Dorothy Spangenberg), учёный из медицинского института Восточной Вирджинии, хотела узнать, как скажется гравитация на будущих людях, родившихся в космосе. И каким образом можно это легче узнать, чем отослать туда сначала медуз (серьёзно, ни у кого нет других идей?). 5 июня 1991 года Дороти и её команда упаковали 2478 маленьких медуз и отослали их в космос в целях эксперимента на борту космического шаттла Колумбия. Медузы хорошо приспособились к жизни на орбите, и их количество вскоре достигло 60000.
К сожалению, когда их вернули на Землю, эти медузы, рождённые в космосе, отличались более выраженными «аномалиями пульсирования», что является более научным способом сказать, что они страдали от вертиго из-за того, что не смогли приспособиться к гравитации. Учёные заключили, что люди, разделяющие с медузами теми же приспособлениями к гравитации, скорее всего, будут испытывать те же проблемы, если родятся в космосе.

Отделённая голова собаки

В 1928 году русский учёный Сергей Брюхоненко шокировал других советских учёных, представив им странную машину системы искусственного кровообращения. Он утверждал, что его машина «аутожектор» позволяет поддерживать голову в живом состоянии путём постоянной циркуляции крови, пока над остальным телом проводится операция. Для доказательства своей точки зрения, он представил фильм, в котором была представлена отделённая голова собаки, которую подвергают различным стимуляциям. К всеобщему удивлению, голова моргала, когда ей в глаза светили, и вздрагивала, когда о близлежащий стол били молотком. Наконец, учёный скормил голове кусочек сыра, который прошёл через пищеводную трубку. Стоит заметить, что по поводу этого эксперимента велось много споров и его никогда не проверяли независимые люди.